— Мэтт, пожалуйста, положи обратно. Сначала ужин. — Барбара хлопотала у плиты, наполняя дом ароматами запеченного мяса и свежих овощей. На попытки сына добраться до вазочки с печеньем она реагировала стоически равнодушно, иногда напоминая тому о правилах хорошего поведения, но не сильно ожидая чудес от пятилетнего мальчишки. Его подружка и временами подельница (ну Барбара-то видела, как две штуки были перехвачены и спрятаны маленькой девчачьей ручкой где-то под салфеткой), лепила из цветного пластилина то ли дерево, то ли собаку, то ли пароход.
Ещё пятнадцать минут и дети с упоением уплетали ужин за обе щеки. Лучшая похвала приготовившему, пожалуй. Барбара же периодически поглядывала на часы, висевшие над дверью, и доставала телефон, поочередно набирая то номер мужа, то подруги. Грегори ответил после пятого звонка, устало доложив об очередной экстренной операции и пожелав всем заранее доброй ночи. Что же, хотя бы за него можно не волноваться. Чего не скажешь о подруге. Потому что когда днем внезапно позвонил Бернард с просьбой забрать из сада и присмотреть за Джудит, Барбара естественно согласилась, но не начать беспокоиться за Кэтрин не смогла. Они дружили давно, их дружба переживала разные времена, но сейчас, после рождения дочери, Кэт была особенно уязвима. Уилсон с горечью замечала, что от привычной веселой и общительной женщины остается все меньше, и делала что могла, чтобы хотя бы смягчить это преображение. Выходило, судя по всему, плохо.
— Мэтт, принеси, пожалуйста, бумагу и карандаши для себя и Джуди. Я расскажу вам историю про доброго дракона, а потом мы вместе его нарисуем. Договорились?

Где-то вдалеке зазвенел домофон. Барбара, домывавшая посуду, вытерла руки о фартук и поспешила к двери. В такое время это мог быть только Бернард или Кэтрин. Других гостей сегодня не намечалось. А у мужа были свои ключи.
— Привет. Заходи. — она нажала на кнопку домофона и, наклонившись, подобрала несколько деталек от конструктора, раскиданных прямо на проходе. — Джуди! Папа приехал!
Запихнув конструктор в карман фартука, женщина открыла дверь и приветливо улыбнулась измученному мужчине, стоящему на пороге.
— Да что ты, не извиняйся. Никаких беспокойств. Джудит очень милая девочка. — словно в подтверждение её слов в коридор выскочил маленький кудрявый ураган, с визгом кидаясь Бернарду на шею.
— Соскучилась. — улыбнулась Барбара, с умилением наблюдая картину воссоединения отца и дочери.
— Получилось дозвониться до Кэт? — чуть помолчав, обеспокоенно поинтересовалась она, слегка понизив голос и стараясь не привлекать внимание ребенка. Все-таки разговор шел о её матери, но девчушка, кажется, была сосредоточена исключительно на Берни. — Мне она не отвечает. Надеюсь, что всё в порядке.
Барбара хотела сказать что-то ещё, но в это время из кухни раздался весьма характерный звон разбитого стекла. К счастью, ни плача ни крика за ним не последовало, но она все равно встревоженно бросилась на звук, договаривая на ходу.
— Бернард, пожалуйста, проходи. Там воспитатель просила передать какие-то рисунки и поделки Джуди. Я не успела разобрать, они в комнате. Только не обращай внимания на беспорядок, я очень прошу.
Она скрылась на кухне, где Мэтт умудрился всё же добраться до печенья, при этом грохнув со стола сахарницу, разлетевшуюся по полу на мелкие осколки.
— Ты цел? — беглый осмотр сына показал, что тот в порядке, хотя при виде матери мальчишка тут же начал кукситься, понимая, что набедокурил. — Посиди хотя бы пять минут не вставая, ладно?
Барбара достала из шкафчика под мойкой щетку и принялась устранять погром.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Решительно отказавшись от помощи в ликвидации последствий неудачной попытки воровства, Барбара шустро собрала осколки, отправляя их в отдельный пакет и крепко его завязывая. Завтра выбросит. Мэтт восседал на стуле уже полностью успокоившийся и догрызал украденное печенье с опаской поглядывая на мать. Но у женщины не было ни сил, ни желания устраивать разборки из-за такого пустяка. Она лишь проверила, чтобы все точно было убрано и никто не поранился и разрешила сыну двигаться, чем он тут же и воспользовался, убежав в гостиную с рисунками, которые они с Джуди рисовали перед ужином. Барбара сняла фартук и направилась следом, по пути пытаясь хоть немного сгладить следы наступления маленького локального детского апокалипсиса.
Она успела только сложить книги аккуратной стопкой, да поднять кусочек от пазла, убирая его в ящик тумбочки. Мэтт обязательно расстроится, если потеряет деталь, но искать в горе игрушек в углу нужную коробку было некогда. В гостиной появились Бернард и Джуди, которая тут же ринулась к сидящему Мэтту.
— Еще раз совершенно не за что. Не переживай, пожалуйста, по этому поводу. Если я могу чем-то помочь Кэт и тебе, я только рада. — Барбара обернулась на звук, доносящийся с дивана. Джудит и Мэтт пытались то ли поделить, то ли расчленить огромного плюшевого медведя, сидевшего по центру, поочередно пробуя оторвать ему то уши, то лапы. Женщина рассмеялась, но тут Бернард внезапно перешел на шепот и Уилсон поневоле пришлось прислушаться.
— Серьезно? — Барбара улыбаясь, удивленно покачала головой и тоже зашептала, вторя мужчине, — Даже не знаю. Мы вместе её чистили. А потом, в таком возрасте особенно важен положительный пример и компания. А Мэттью просто обожает морковь. Я дам Кэт один рецепт...
Она осеклась, понимая, что наверное сейчас это было сказано не очень вовремя. Они совсем мало были знакомы с Бернардом. Так, несколько ужинов на четверых, которые были скорее неловкими, чем сближающими и обмены вежливостями и любезностями, если Барбаре случалось зайти к подруге, когда её супруг был дома. Вот, пожалуй, и все за много лет. Нет, были еще рассказы Кэтрин. Когда-то давно восторженные и вдохновенные, но теперь все чаще раздраженные и обвиняющие. Барбара ненавидела лезть в чужие семейные разборки, но волей-неволей в голове складывается образ. Он всегда выходил кривой и недостаточно яркий, но тем не менее созданный.
И вот перед ней стоит непосредственный  обладатель этого образа, который обожает свою дочь, помнит о том, что она не любит овощи, волнуется за жену... Глупо, конечно, делать выводы после пяти минут полноценного знакомства, но они просто до неприличия напрашивались сами. А Барбара привыкла доверять своей интуиции.
— Ой, ты посмотри на них. — она дернула подбородком в сторону дивана, где еще секунду назад происходили яростные баталии. И вот оба участника «Битвы за медведя» мирно сопели, уткнувшись в предмет спора носами. Мэтт еще пытался стойко держаться, но и его бой был почти проигран, а Джуди уже спала вовсю.
— Умаялись, бедняги. — ласково прошептала Барбара и досадливо закусила губу, поворачиваясь к Бернарду. — Слушай, ты извини, я понимаю, что это может немного странно, но сегодня был такой тяжелый день. Давай я накормлю тебя ужином? Джуди спит, а я сомневаюсь, что ты сегодня успел полноценно поесть. К тому же первое правило этого дома гласит, что отсюда никто не уходит голодным.
В доказательство Барбара махнула рукой на фанерную табличку, прибитую на дверь гостиной, и улыбнулась.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

— Я тоже надеялась, что Грег скоро вернется, но у него срочная операция и это будет, в лучшем случае, ближе к полуночи. — Барбара огорчённо пожала плечами. Конечно она собиралась провести сегодняшний вечер в обществе мужа. Хотелось обсудить приближающуюся презентацию книги, праздник Мэтта, да и планы на отпуск так и были покрыты мраком вот уже полгода. Но выходило, как выходило. — Так что ты окажешь мне большую услугу, если мне не придется ужинать в одиночестве. Будем считать это ответным одолжением.
Она улыбнулась, доставая из комода два пледа и укрывая ими детей. Медведь служил отличной подушкой и никто из спящих не потревожился.
— Подожди, а почему в такси? Ну ты сказал, что Джуди сможет дойти до такси. Мне казалось, что я видела в окно твою машину. С ней что-то случилось? — полушепотом поинтересовалась Уилсон, жестом приглашая мужчину вернуться на кухню. Она приглушила лампу в гостиной, оставив только небольшой ночник возле кресла. Мэтт категорически отказывался спать, если не было никакого источника света. В детской они решили эту проблему несколькими светящимися звездами на потолке, но сейчас не хотелось бы напугать сына, если он вдруг проснется.
Обеденный стол был заставлен всем, чем только можно. Стаканчики с карандашами и альбомные листы для детей, открытый ноутбук, исписанные от руки страницы, цветные и черно-белые иллюстрации — это уже Барбары. Она извиняюще развела руками, собирая все в одну стопку.
— Иногда приходится работать в самых неожиданных местах. Извини, я сейчас. — Уилсон  подхватила ноутбук и рукописи и вышла из кухни, унося все в спальню. Там она еще раз набрала номер Кэтрин. Хотелось вернуться к Бернарду с хорошими новостями, но, увы, подруга все так же не реагировала на телефон. Вызов сбрасывался, иногда включался автоответчик, но Барбара не стала оставлять сообщений. Была уверена, что там и от Ричардса их предостаточно. Оставалось только верить, что с ней все в порядке.
Она убрала телефон в карман брюк и вернулась на кухню. Принялась составлять со стола детские вещи, достала тарелки, приборы, положила запеченное мясо, овощи, соус. Налила в стаканы апельсиновый сок.
— Ты говорил, что у тебя сегодня что-то важное на работе было. Я, правда, не очень поняла что. — чувствуя, что неловкая пауза немного затянулась, решила поинтересоваться Барбара, тоже присаживаясь за стол. — Надеюсь, что все прошло удачно? Приятного аппетита.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Барбара любила вечера. Когда заканчивалась привычная суматоха дня, всё успокаивалось, завершалось, проблемы и заботы отходили на второй план, и можно было смело отложить беспокойство о них на потом, на завтра, оставив время для себя и для тех, кто рядом. Сегодня была не очень привычная для неё компания, но, между тем, вечер, по мнению Уилсон, все равно удался.
Бернард начал рассказывать о своем проекте и было видно, как сразу загорелись у него глаза. Он заулыбался, даже не смотря на явную усталость. Барбару всегда восхищали люди, готовые говорить о своем деле с интересом и вдохновением. Пожалуй, это было первое, что когда-то привлекло её в муже. Ей хотелось слушать, чувствовать себя причастной к той части его жизни, пусть даже издалека. Равно как впускать в свою в ответ. Но время прошло и Грегори давно не считал нужным делиться с ней чем-то. Те истории, о которых упомянул Бернард, были приготовлены для публики, на показ. Настоящее было не в них, Барбара это знала, но в настоящее её перестали пускать, и она не могла понять почему. Разговоры и просьбы не дали результата, Грег отнекивался, отшучивался, и Барбара отошла в сторону, довольствуясь малым.
— Это прекрасно. —  она улыбнулась, задумчиво подпирая рукой подбородок. — Могу только представить сколько в это вложено труда и сил. Всё же другая культура, менталитет, представление об искусстве, архитектуре. Поэтому уверена, что это была заслуженная победа. Мои поздравления. Хотела бы я увидеть результат.
Ей сразу представились величественные дворцы, украшенные золотом и разноцветными мозаиками, с галереями, куполами, арками. Как на картинках каких-нибудь арабских сказок. Захотелось написать следующую книгу, поместив персонажей именно в такой антураж. Ну все, кажется уснуть сегодня точно не удастся.
— А куда же без них, если они моя основная аудитория? — развела руками Барбара на заданный как раз в тему Бернардом вопрос. — Открою тебе тайну, Мэтт мой самый главный критик. Абсолютно всё, что я пишу, я сначала читаю ему. С его рождения. Просто сейчас стало легче получить обратную связь. Он уже может словами сказать, что ему не понравилось. Еще ни разу не ошибся. А сегодня и Джуди поучаствовала в судьбе героев моей книги.
Она осторожно отставила блюдо с запеченным мясом в сторону от Берни, сообразив, что он такое не ест. Интересно, почему Кэтрин никогда не упоминала об этом? А ей не пришло в голову на совместных ужинах заглядывать в чужие тарелки. Тут же вспомнился Грегори, который обязательно сообщил бы об этом со всей свой врачебной прямотой, требуя, чтобы то, что он не ест немедленно убрали с глаз его долой. Раньше Барбаре это казалось забавным, но сейчас скорее вызывало чувство неловкости, поэтому она давно предупредила всех знакомых о табу на шпинат, рыбу и клюквенный соус и осторожно напоминала об этом каждый раз, когда они собирались к кому-нибудь в гости.
— Заканчиваю трилогию про Дракона и Принцессу. В конце всё обязательно будет хорошо. Принцесса останется с Драконом, и все будут жить долго и счастливо. — отгоняя неприятный мысли, Барбара поспешила переключиться на что-то более привычное для себя. И тут же рассмеялась, — Ох, кажется это были спойлеры. Но не думаю, что ты бы стал читать книги для детей. Разве что только для Джудит.
Она встала, убрала тарелку в посудомоечную машину и приоткрыла окно, впуская в комнату прохладный вечерний воздух.
— Ах да, не волнуйся о детском кресле, пожалуйста. У меня в машине есть, я поделюсь. У Грегори тоже есть, поэтому это не станет проблемой. Как ты относишься к сладкому? На десерт сегодня яблочный пудинг и черничный мусс.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

— Планируется, конечно. Буду очень рада видеть и тебя и Джуди. Пришлю тебе на мейл информацию. — тактично умолчав о том, что пригласительные на всю семью Ричардс уже давно отправлены Кэтрин, Барбара сделала мысленно пометку о том, что Бернарда стоит приглашать отдельно. Не то чтобы она игнорировала желание подруги самостоятельно решать с кем приходить, но, в конце концов, это мероприятие Барбары и своих гостей она будет выбирать сама.
— Иногда принцы просто слишком медлительны. Ну, знаешь, дела королевства, войны с соседями, турниры. Все это отнимает очень много времени. А Принцесса все это время провела с Драконом. А драконы чертовски умны, обаятельны и знают массу интересных историй. — она развела руками и рассмеялась. — Так и получается. Но у Принца все обязательно будет прекрасно. Он же принц.
А потом был яблочный пудинг, споры на тему детских книг, обсуждения дизайна дворца для восточной принцессы и еще много разговоров обо всяких мелочах, которые кажутся важными исключительно на кухне поздно вечером. Около полуночи Берни засобирался домой, Барбара спустилась с ним вместе — устанавливать детское кресло и помогать сберечь сохранность поделок младшей Ричардс. Всех проводила и вернулась в квартиру, еще минут десять задумчиво разглядывая в окно пустое парковочное место. Удивительно, что несмотря на усталость, сегодняшний вечер оказался очень теплым и почти домашним. Барбара вытащила из кармана телефон с удивлением обнаруживая там три пропущенных звонка от мужа. Кажется, она машинально поставила мобильный на беззвучный режим. Последней была смс, в которой кратко сообщалось, что в больнице Грег задержится до утра. Уилсон устало повела плечами, положила телефон на кухонный стол и, выключив свет, пошла перекладывать Мэтта в кровать и готовиться ко сну.

Утро субботы проходило в приятных хлопотах. Барбара привычно поднялась рано, накормила сына завтраком и сдала его из рук в руки матери - бабушке Мэтта. Она специально ехала через весь город, чтобы забрать любимого внука на все выходные. Планов у них было столько, что Уилсон с трудом понимала когда они все это будут успевать, но факт оставался фактом - у бабушки Мэттью всегда был сытым, выспавшимся и обласканным по самую макушечку. Можно было не волноваться.
Зато теперь оставалось время на себя. Барбара не спеша приняла ванну и около получаса примеряла платья, пытаясь создать идеальный образ. Она ценила эти редкие возможности побыть с собой наедине как раз за то, что чаще ей это и не было нужно. Да и некуда ей так часто наряжаться. В садик за Мэттом? В редакцию? В спортзал? Она лучше отдаст предпочтение удобству и практичности, чем весь день будет думать только о том, что каблуки это пытка, которая не снилась даже святой инквизиции. Но сегодня можно. Сегодня особенный день, запланированный ей и Грегори еще месяц назад. И много совместного времени. И опера. И ужин. И еще что-то, о чем Грег таинственно умалчивал, но намекал, что ей понравится. Ради такого можно даже пытку каблуками выдержать и не только.
До возвращения мужа оставался еще час. Барбара наконец-то остановила свой выбор на небесно-голубом атласном платье чуть ниже колена, уложила волосы в прическу, подобрала аксессуары. На телефон пришло сообщение от Бернарда. Он спрашивал может ли завезти кресло, взятое им пару дней назад. Уилсон посмотрела на часы и решила, что вполне успеет, тем более, что Кэтрин звонила накануне и долго рыдала в трубку, кляня мужа на разные лады. Барбара не поняла и половины и теперь надеялась, что Бернард сможет пролить свет на настроение подруги.
А потом позвонил Грегори. С первых же интонаций мужа, Барбара поняла — планы снова полетели ко всем чертям. Нет, он утверждал, что обязательно успеет к вечеру, они попадут в оперу, просто приехал его пациент, которому срочно нужно. Да, именно сегодня. Нет, он не подождет ни до завтра, ни до понедельника. И да, Грег все понимает, ему тоже грустно, но это его работа. В следующий раз обязательно. И опера, конечно опера. Он сделает все возможное...
На третьем витке Барбара пожелала мужу хорошего дня и отключилась. Она слишком хорошо знала Грегори, чтобы питать надежды хотя бы на остаток вечера. Бросив грустный взгляд в зеркало, она уже собралась пойти переодеться, как в дверь позвонили. Ну конечно, Бернард. За спорами с мужем она забыла совершенно обо всем. И, кажется, не услышала даже домофон.
— Привет. — Барбара вымученно улыбнулась, распахивая дверь. Но муж Кэтрин был сейчас, пожалуй, единственным человеком, которого она искренне была рада видеть. После полуночных бесед пару дней назад осталось очень теплое воспоминание. Хотя, безусловно, навешивать на него свои проблемы Уилсон не собиралась. Берни со своими бы разобраться. — Проходи, пожалуйста. Как дела? Одну секунду.
Она наклонилась и, сняв с ног туфли, кинула их под тумбочку, на которой стояла ваза с цветами.
— О, вот так совсем хорошо. Проходи.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

— И еще раз не за что. — Барбара отложила телефон, который все еще держала в руке, на тумбочку и переставила кресло поближе к стене. Потом вернет его в машину, в ближайшие пару дней оно Мэтту точно не понадобится. Неловкая пауза снова затягивалась. Бернард смотрел на нее странно, словно первый раз видел.
— Спасибо. Мне приятно. — Барбара смущенно улыбнулась и слегка растерянно пожала плечами. — Да как-то и нет уже повода.
Поморщилась, потому что прозвучало не очень, и скрыть разочарованные интонации ей практически не удалось. Пришлось спешно рассмеяться, чтобы Берни не подумал вдруг, что она решила на что-то или кого-то пожаловаться.
— А что, для того, чтобы выглядеть очаровательно обязательно нужен какой-то повод? Ну давай придумаем. — она сжала губы и изобразила крайнюю задумчивость на лице. — Ну, допустим, ты привез мне кресло. Мне кажется отличный повод.
Телефон на тумбочке пиликнул, выдавая на экране картинку грустной собачки с букетом цветов, присланную Грегори. Барбара взяла его в руки и набрала несколько ответных слов в сообщении. Потом, задумавшись на пару секунд, стерла все написанное, так и не отправив и погасила экран, возвращая мобильный на место.
Выныривая из состояния задумчивости, подняла взгляд на стоящего Ричардса. Как так получилось, что за последние несколько дней она встречается с ним чаще, чем с собственным мужем? Очень странное ощущение, которое почему-то её совершенно не огорчает. А должно, если вдуматься. И сейчас, если бы пришлось выбирать ей, то Барбара бы предпочла, чтобы он остался. Просто потому что день вышел совсем не так, как задумывался. И Мэтт у бабушки. И она все равно не сможет написать ни строчки, слишком уж растрепаны сегодня нервы. И так не хочется сидеть одной в пустой квартире.
— Бернард, послушай, я хотела с тобой поговорить о... — она вдруг запнулась об имя Кэтрин, осознавая, что лезет не на свою территорию. Когда Кэт позвонила, делясь взахлеб своими мыслями и переживаниями, Барбара невольно прониклась проблемами подруги. И узнав, что Бернард решил заехать, приготовила множество аргументов и вопросов. Хотелось понять что происходит и что он собирается предпринять. А сейчас, глядя на него, очень четко поняла, что это не её дело. Что он сам разберется и его решение, по крайней мере то, что вычленила Барбара из сбивчивой речи Кэт — это попытка помочь, а не навредить. Поэтому окончание фразы получилось немного не таким, каким планировалось изначально, — ... о дворце для восточной принцессы. Очень глупая просьба, извини. Но ты так интересно рассказывал в прошлый раз, что я решила следующую книгу написать по этим мотивам. В общем, я попросила своего иллюстратора и она сделала мне несколько набросков с моих слов. Посмотришь взглядом профессионала? Я просто очень люблю точность в деталях, особенно в книгах для детей. Буквально три минуты, если ты, конечно, никуда не опаздываешь.
Она выдохнула, потому что речь получилась длинной и сбивчивой. Махнула рукой в сторону гостиной, в надежде, что Бернард не заметит её запинки и смены темы разговора на столь противоположную.
— Может ты хочешь что-нибудь? Кофе? Сок? Что-то еще?

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

— Конечно. Сейчас приготовлю. — Барбара растерянно оглянулась и, выдохнув, протянула Бернарду планшет с набросками, взятый с журнального столика. Как хорошо, что они действительно у нее были и не пришлось выглядеть глупо. Почему ей вообще в голову пришло вспомнить про этот дворец? Насколько вообще такая причина похожа на нелепую попытку приглашения? Какая разница насколько детально он будет прорисован в детской книжке, да и вряд ли среди восьмилетних читателей окажутся знатоки архитектурных стилей и любители выискивать неточности.
Но отступать было поздно. Бернард тогда вполне разумно сочтет её сумасшедшей. Неловко. Но ведь и он зачем-то согласился, спасая Барбару от окончательно рухнувшей веры в собственную адекватность.
— Спасибо. Мне кажется, что я все запомнила и передам Натали. — она благодарно улыбнулась, внезапно поймав себя на ощущении радости от того, что он остался. Может быть, конечно, стоило задуматься почему. И не потому ли, что они с Кэтрин повздорили? Но ведь и Барбара должна была быть сейчас с мужем в ресторане. Так что не все ли равно? — Пойду за кофе.
Она вышла из гостиной, так и идя босыми ногами по полу. Определенно её внешний вид сейчас тоже вызывал вопросы. Но переодеваться не хотелось. Хотелось побыть еще немного очаровательной. Пускай даже на кухне в собственной квартире, а не где-нибудь в ложе Метрополитен-оперы.
Барбара сварила кофе, разлила его по чашкам и вернулась в гостиную, с удивлением обнаруживая Бернарда не скучающим, а вполне занятым каким-то рисованием. Она осторожно присела рядом на диван, с любопытством заглядывая ему под руку. Он рисовал дворец. Схематично, размеренно, совершенно не сказочно. Интересно, насколько то, как рисует человек соответствует его характеру? Она еще не достаточно узнала Берни, чтобы утверждать наверняка, да и сама просила взгляд профессионала. И слушала его очень внимательно, словно это был её дворец, который точно надо было сделать красивым и правильным. И невольно любовалась им, как тогда, на кухне. Очень странное чувство восхищения и интереса, которое она испытывала к Бернарду, вызывало у Барбары некоторое смущение, поскольку она никак не могла полноценно определить чего в нем больше - восхищения человеком, который любит свое дело или интереса к мужчине, который сейчас рисует для нее дворец, хотя совершенно не обязан это делать.
— Да, принцессы. — улыбаясь, подтвердила Уилсон, еще не понимая к чему он ведет. Но Бернард ловким движением развернул рисунок, превращая скучный набросок из прямых и ровных линий во вполне узнаваемый женский портрет.
— Ну надо же! — абсолютно искренне восхитилась Барбара, отвлекаясь от прочих мыслей. Да, сейчас это просто набор линий, очерченных синим карандашом, но если сделать полноценно и в цвете, то это будет отлично смотреться в книге. Секретик, который точно понравится её маленьким читателям. Замечательная идея.
Она подняла глаза на Бернарда, намереваясь поблагодарить его, но встретила на себе его пристальный взгляд и мгновенно забыла что хотела сказать. Он был близко. Гораздо ближе, чем положено и правильно. Он смотрел на Барбару цепким, изучающим взглядом. И выглядел при этом ужасно самодовольно. Она слегка удивленно приподняла бровь. Наверное следовало что-то сказать, но вместо этого ужасно захотелось до него дотронуться. Кончиками пальцев. Или даже... губами?
Но прежде чем она смутилась собственных мыслей и сделала хотя бы попытку увеличить дистанцию между ними, Бернард чуть наклонился к ней и поцеловал. Очень уверенно, нисколько не сомневаясь в своем действии. Барбара ощутила его губы и дыхание перехватило. И момент, когда можно было остановить это был безнадежно упущен. Она невольно подалась вперед, повинуясь секундному порыву. И тут же отстранилась, пытаясь выровнять внезапно сбившееся сердцебиение.
И что она должна была сделать сейчас? Вскочить? Закричать? Дать пощечину? Велеть немедленно убираться из её квартиры и головы? Сил хватило только на то, чтобы упереться ладонью в грудь Ричардса в непонятной попытке то ли оттолкнуть, то ли удержать его. Она несколько мгновений всматривалась в его лицо, пытаясь совладать с собственными мыслями. Это неправильно. И она точно не хочет этого. Не хочет же?
— Бернард, мы не... — она замолчала, внезапно осознав, что сейчас легко разрушит это все. И вместо слов о том, что они не должны так поступать, Барбара поцеловала его сама, чувствуя, как волна удовольствия прокатывается по телу.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Барбара не нашла в себе сил оттолкнуть его. Робкое сомнение испуганной бабочкой еще трепыхалось где-то в подсознании, но с каждым прикосновением Бернарда растворялось, уступая место непривычной теплоте, наполняющей её изнутри. И в какой-то момент все прочее перестало существовать и иметь значение, эмоции и желание взяли верх над разумом, и тело жадно откликнулось навстречу настойчивым рукам Ричардса, прижимающим её к себе, изучающим каждый её изгиб.
Все вокруг словно замерло. Барбара, может, и хотела что-то сказать, но поцелуи воровали любые слова, и ей оставалось только упиваться его взглядом, с таким интересом всматривающимся в её лицо. Его глазами, такими яркими и опьяняющими сейчас. Жаром все более горячего и нетерпеливого дыхания.
Она забралась пальцами под его рубашку, скользнула ладонью по обнаженной спине, подвигаясь еще ближе. Хотя, казалось бы, куда еще — между ними и воздуха почти не осталось, не то что расстояния. Рука Бернарда на её бедре вызвала новую волну мурашек, рассыпавшихся по коже. Заставляя кровь быстрее течь по венам, а сердце стучать уже даже не в груди, а где-то в районе живота, опускаясь всё ниже и ниже. Тело с готовностью отозвалось на его уверенное проникновение под тонкую ткань белья. Впору бы смутиться своего столь явного желания, но Барбара лишь прикрыла глаза, оставляя только ощущения. Они не новы, но кажутся будто из другой жизни, той, где она чувствовала себя настолько живой и желанной. Но сейчас этого ощущения невыносимо, непривычно много. Оно перехлестывает через край, и Барбара сама уже почти требует прикосновений, не обращая внимания на смявшийся атлас платья, легко скользивший по коже от малейшего движения, открывающий гораздо больше, чем прятавший.
Её теплые пальцы коснулись прохладной металлической пряжки ремня на брюках Бернарда и Барбара мгновенно утонула в этих контрастах. Лишь слегка вздрогнула ресницами, когда его ладонь накрыла чувствительную отвердевшую кожу на груди и уже не было ни сил ни желания сдерживать полувздох-полустон, рвущийся из приоткрытых, покрасневших от поцелуев, губ. Никакой помады не нужно. Барбара блаженно, немного ошалело улыбнулась, потянулась навстречу, оглаживая его плечи, инстинктивно прижимаясь своими бедрами к Бернарду, впиваясь пальцами в его руку чуть ниже локтя. Лишь бы он не останавливался.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Это было похоже на наваждение. Дурманящее голову, затмевающее разум, заставляющее забыть обо всем и разорвать связь с реальностью. Только она, только он. То физическое, что можно потрогать, поцеловать, ощутить в себе. Пробегающее электрическими разрядами по позвоночнику. Заставляющее не сдерживаться, впиваясь пальцами в плечи, срывающее стоны с полуоткрытых губ. Бернард играл с ней, а она с радостью принимала правила этой игры, разделяющей сегодняшний день на до и после.

А потом наваждение пропало. Рассыпалось на сотню мелких осколков, оставляя после себя лишь неловкость, припорошенную отведенными в сторону взглядами и стыдливыми полуулыбками. Собственное обнаженное тело, еще пару мгновений назад с таким пылом откликавшееся на ласки Бернарда, теперь вызывало смущение, заставляя Барбару поспешно облачиться в смятый атлас платья. Ощущая себя не взрослой женщиной, умеющей получать и дарить удовольствие, а школьницей, торопливо ликвидирующей остатки преступления, пока домой не вернулись родители.
Она закрыла за Бернардом дверь и выдохнула, разглядывая в зеркало совершенно незнакомую ей Барбару. Чужую. Непривычную. Взъерошенную, раскрасневшуюся, с размазанной тушью в уголках блестевших глаз. Когда она была такой в последний раз? Да нет, была, точно была, просто не приходило в голову обращать на это внимание. Наверное...
Уилсон пригладила волосы, рассыпанные по плечам, подтянула съехавшую бретельку платья, зачем-то достала из-под столика туфли. Много бессмысленных действий, лишь бы не давать нахлынуть осознанию произошедшего. Хотелось еще немного побыть в блаженном отупении, но пальцы зачем-то подхватили телефон, лежащий на столешнице. Четыре пропущенных от Грегори. Слишком много для человека, берущего в руки личный телефон пару раз в день. Слишком поздно.
Она закрыла глаза, борясь с поднимающимся внутри раздражением. И вздрогнула, услышав копошение возле двери, а потом настойчивую трель звонка. Испуганно попятилась, увидев на пороге улыбающегося мужа. Он сумел вырваться пораньше, ведь обещал ей, что они успеют в оперу...
Как глупо изображать из себя примерную жену, когда буквально десять минут назад переспала с другим мужчиной. Как глупо не найти в себе ни капли сил сразу честно признаться в случившемся. Как глупо придумывать на ходу одну ложь за другой, плести не тонкое кружево, а сбивать грубый снежный ком, грозящий в любую минуту погрести её под собой. Чувствовать, как детали пазла не подходят друг к другу, но уверенно собирать из них картинку. И ощущать себя последней идиоткой, когда эту картинку охотно принимают и не спрашивают что на ней нарисовано.
Барбаре действительно пришлось переодеться и ехать с Грегом в оперу. Она улыбалась, кивала невпопад, долго изучала программку, не понимая что там написано. И радовалась лишь тому, что три часа можно провести в относительной тишине, если отключиться от происходящего на сцене. Но в собственной голове сейчас кипели страсти похлеще вышедших из-под пера Джакомо Пуччини.
Вечер закончился ужином в небольшом ресторанчике недалеко от дома. Грегори шутил, но, заметив растрепанное состояние жены, принялся виниться за испорченный день и недостаточное внимание к выполнению данных обещаний. Как невовремя.
- Зато завтра я весь твой, - заверил он, целуя Барбару в нос.
И действительно держался первую половину воскресенья. Они даже вместе позавтракали, обсудили планы на следующий уикенд, поездку в парк аттракционов на пятилетие Мэтта и список гостей, приглашенных на презентацию книги. Первая же строчка в котором, с упоминанием четы Ричардс, заставила Барбару в испуге отвести взгляд и отойти к окну, старательно изображая интерес к происходящему снаружи. Она боялась, что Грег все поймет. Он, конечно, отличался рассеянностью, но никогда - глупостью. А ей все казалось настолько очевидным, что к терзаниям совести добавилось искреннее недоумение: он действительно не замечает ничего? Или ему все равно? Или это слепая вера в непогрешимость человека, находящегося рядом? Барбара же выдавала вчера оправдания одно нелепее другого. А её внешний вид, две остывшие чашки кофе на столе, сбитые пледы на диване? Там только плаката с надписью крупными буквами не хватало! Ну как же хотелось хотя бы на толику переложить ответственность на плечи другого человека. На Грегори, который так упорно не видит ничего дальше собственного носа. Найти в нем ту самую причину произошедшего. Явную и очень вескую. За которую можно было бы зацепиться, как за спасательный круг, чтобы не захлебнуться в собственном чувстве вины. Но её не было. Как не было и оправдания поступку Барбары, и тому, что она возвращается мыслями к случившемуся гораздо чаще, чем должна. Надо забыть. Просто забыть. Да, случилось. Но она уже не сможет вернуться в прошлое, а вот разрушить настоящее легко. И чтобы этого не произошло придется договориться если не с совестью, то хотя бы с памятью.

В понедельник все вернулось на круги своя. Мэтт, привезенный бабушкой домой накануне вечером, отправился в сад. Грегори уехал на работу, а Барбара ждала в кафе Натали. Планшет с рисунками Бернарда жег пальцы. Мысли все еще сбивались, но контролировать их стало проще. Вероятно, она действительно сумеет. Должна суметь. Непременно должна.
На последнем витке самовнушения в сумочке зазвонил телефон. И ей достаточно было прочитать имя на экране, чтобы кровь мгновенно прилила к щекам, а сердце забилось неприлично быстрее. Хорошо, что Натали опаздывала и не могла увидеть всю сумятицу эмоций, отразившихся на лице Уилсон в этот момент. Она смотрела на телефон, не решаясь ответить. Надеясь внутри, что он замолчит раньше, чем она поднимет трубку. Но он звонил.
— Привет, — Барбара замолчала, не зная что еще сказать. Боясь что-то сказать, но еще больше - услышать. О том, что он сожалеет, или просит забыть. Или какую-нибудь нелепость вроде надежды, что это останется только между ними. Но продолжение оказалось... неожиданным. Хочет ли она? И что она хочет? И зачем ей это? И буквально три минуты назад она давала себе зарок забыть, а еще лучше не пересекаться с Бернардом совсем. И вот она услышала его вопрос и торгуется с совестью, придумывая себе очередное оправдание. Хочет ли она?
— Да. Я освобожусь через час.

Барбаре пришлось поплутать по городу, разыскивая адрес, присланный ей Бернардом в смс. Сегодня с ней отказался сотрудничать даже навигатор, не то что Натали, которая в конце концов просто сказала, что справится сама, а ей пришлет готовый вариант. Надо будет проверить почту. И не забыть бы удалить эту смс потом. Почти шпионская история, только с очень двусмысленным подтекстом.
Отель. Двое людей, связанных обязательствами, но зачем-то снова ищущих встречи друг с другом. И тягучее ощущение внутри, мешающее сделать полноценный вдох перед дверью в номер. Предвкушение? Волнение? Страх быть узнанной? Или желание? Как же это сложно.
Но она все же делает шаг и осторожно стучит.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Говорят, для того, чтобы сделать правильный выбор достаточно подбросить монетку. И пока она находится в воздухе — ты уже знаешь какой выбор сделаешь.
У Барбары не было монетки, зато была дверь. Обычная дверь в обычном отеле, каких сотни, если не тысячи в одном только Нью-Йорке. И меж тем, за те доли секунды пока она открывалась, выбор был сделан. Правильный или нет, но единственно возможный сейчас.
— Привет, — Барбара улыбнулась на выдохе и неуверенно шагнула внутрь комнаты. — Здесь мило. Хотя я была уверена, что навечно заблужусь среди этих бесконечных улочек.
Уилсон огляделась, с любопытством рассматривая номер, снятый Бернардом для них. В какой момент она превратилась в героиню третьесортного любовного романчика? Это там, повинуясь перу автора, легко разрушались судьбы и жизни, случались судьбоносные встречи, строились воздушные замки и герои оставались в них жить, ведь все заканчивалось прозаичным словом «конец» именно на этом интересном месте. А что там дальше — никто не думал. И стоила ли та встреча разрушенной жизни тоже никто никогда не узнает.
Но сегодня ей это нравилось. Вот этот номер, эти наспех удаленные сообщения, эти поспешные оглядывания на входе — вдруг кто-то увидит её в столь непривычном для порядочной жены и матери месте. И этот мужчина, который окутывал её своим обаянием, пробуждая в ней желание и страсть. И то, в чем, пожалуй, признаться себе было сложнее всего. И страшнее. Потому что эти чувства обесценивали практически половину её жизни. И что с этим делать дальше она не понимала. Равно как не понимала — как отказаться от того, что происходило сейчас. Это был очень плохой роман, с очень дурным автором. Потому что выбирать нужно было самой. И этот выбор оказывался слишком осознанным. От которого не спрячешься за нелепыми оправданиями в каком-то наваждении, смятении чувств, помутнении разума. Только не сегодня и не сейчас. Хотелось бы, возможно, но не выйдет.
Несколько шагов внутрь и повисшая тишина. Это было неловко, вот так стоять друг напротив друга, не зная как начать разговор, и нужно ли его начинать. Но эта неловкость ощущалась совсем иначе, потому что в ней было ожидание шага навстречу, а не томительный отсчет минут до возможности уйти. И волнение внутри приятно будоражило каждую клеточку, заставляя сердце учащенно пульсировать в висках. 
Но Бернард заговорил, нарушая затянувшееся молчание, и Барбара подняла на него глаза. Было множество вариантов для этой встречи. Множество прокрученных в голове диалогов, множество ответов. И наступившее облегчение, когда он закончил фразу.   
— Не думаю, что я хочу сейчас чай. — она потерлась щекой о его пальцы, с интересом вглядываясь в лицо Бернарда. Сейчас можно делать это без оглядки на правила приличия, и Барбара испытывала от этого какое-то затаенное удовольствие. Все происходящее было до жути странным, но, между тем, таким естественным, словно так и должно быть. Она впервые за долгое время ощущала себя живой и свободной. Никаких ролей, никаких обязательств, а обо всем остальном, она подумает потом. В конце концов у нее для этого впереди еще много дней. Пару часов без груза ответственности на плечах никому уже не сделают хуже.
— Пожалуй, это лучшее предложение за сегодня. — она перехватила ладонь Бернарда, подвигаясь ближе, снова обжигаясь его дыханием. Куда-то на кресло возле окна была небрежно брошена сумочка с запоздалой мыслью о выключенном телефоне. Впрочем, в это время ей некому звонить.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Сегодня между ними не было той суетливости, как в первый раз. Никаких впопыхах смятых платьев и поспешных поцелуев, словно школьники, которых вот-вот застигнут врасплох. Можно было позволить себе никуда не торопиться, наслаждаясь каждым прикосновением, впитывая каждый взгляд и движение, боясь упустить даже малейшую деталь. И новизна этих ощущений кружила голову и опьяняла, делая все чувства острее и ярче. Бернард словно изучал её, следил за каждой реакцией, и Барбара ловила себя на шальной мысли, что ей это ужасно нравится. И даже то, что за столько лет близости с мужем вошло в пусть и приятную, но привычку, внезапно начинало играть новыми гранями удовольствия. И в какой-то момент все прочее вокруг словно исчезло, и она окончательно отдалась этим ощущениям, позволяя себе наслаждаться мгновениями близости и полного удовлетворения с совершенно другим мужчиной.
А потом внутри стало пусто, но пустота эта разливалась по каждой клеточке тела теплом и еле уловимым ощущением уюта. Барбара довольно вздохнула, обессиленно вытягиваясь рядом с Бернардом и нежась от его прикосновений, уже совсем иных, чем они были пару минут назад. Прохладная ткань простыни приятно холодила разгоряченную кожу. Дыхание никак не выравнивалось, в голове шумело, а биение сердца звоном отдавалось в висках. Но было так хорошо, даже слишком. Особенно если не думать ни о чем. Просто лежать вот так, прикрыв глаза, позволяя времени течь медленно и тягуче, как густая смола...
— Кажется, еще немного и я пущу здесь корни. — со смешком наконец-то подает голос Барбара, выныривая из окутавшей её полудремы. Ей не видно лица Бернарда, но она чувствует, что та неловкость, которая заставила их так поспешно разбежаться в разные стороны у нее дома, сейчас если и не исчезла до конца, то переродилась во что-то маленькое и ничтожное. И ей не хотелось уходить. Не хотелось вырываться из тепла его объятий туда, где придется остаться один на один с собой. Очень малодушно, но она и не утверждала никогда, что ей по силам справиться со всем в одиночку.
Где-то в сумочке тихо тренькнул, оповещая о присланном сообщении, телефон. Барбара поморщилась, досадуя, что все же забыла отключить звук, и еще больше о том, что этот звук принес с собой еще одно напоминание о том, что где-то за пределами этого номера все-таки существует жизнь, но даже не подумала вставать. Вместо этого она заворочалась, переворачиваясь так, чтобы ей было видно взгляд Берни и с любопытством прищурилась, улыбаясь.
— Ладно. Расскажи мне, что же занесло британца в Нью-Йорк?

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Вот в чем, а в умении ловко уходить от ответа на поставленные вопросы Бернард явно преуспел. Барбара абсолютно не помнила — говорила что-то Кэтрин про семью и родственников мужа или нет, но очевидно, что никакой особенной информации ей не рассказывалось, иначе она бы запомнила. В любом случае, если Ричардс делиться этим не хотел, то никто не станет настаивать. Кто она такая, чтобы лезть в его жизнь?
— Самолет? Отличный выбор. — вместо этого хохотнула Уилсон, устраиваясь поудобнее. — Ну и как-то так вышло, что в моем окружении не так много британцев, поэтому представление о традициях и национальных чертах я имею весьма посредственные. Но с удовольствием узнаю о них больше.
И не лукавила. Вопросов, которые действительно её интересовали, было и правда много. Но все они так или иначе выходили за рамки стандартной светской беседы. Да и странно разговаривать о погоде с человеком, с которым ты только что переспал. А что еще обсуждать? Любимые фильмы? Команду по бейсболу? Планы на выходные? Почему они оказались здесь вместе, учитывая наличие определенных обязательств в их жизнях? Очень странно. Так что Барбара даже была благодарна за то, что Берни свернул разговор на нее, при этом тоже не углубляясь во что-то личное.
— О, у меня все немного прозаичнее. Никаких самолетов, к счастью. У меня жуткая аэрофобия. А так я из Таусона, это в округе Балтимора. А сюда мы переехали на автомобиле отчима. Кажется, это был «Форд». — хитро прищурилась она, улыбаясь. — Мне тогда было четырнадцать.
В сумке снова настойчиво завибрировал телефон, присылая уже третье уведомление подряд. Барбара нервно заерзала, размышляя о том, кому она могла понадобиться в такое время. Вряд ли мужу или Натали, а мама не стала бы слать робкие сообщения, а дозвонилась бы даже на разряженный. Разрушать уютное блаженство совершенно не хотелось. Она вечно куда-то торопилась, что-то делала, организовывала, в чем-то принимала участие, поэтому редкие минуты покоя и возможности никуда не бежать, ценились Барбарой особенно высоко. Но телефон был настойчив и волей-неволей, но внушал чувство тревоги. Пришлось выбираться из объятий Бернарда.
— Извини. — в этот раз собственная обнаженность казалась весьма естественной, поэтому Уилсон даже в голову не пришло заворачиваться в простыню или что-то вроде того. Она достала телефон, озадаченно прочитала несколько пришедших сообщений, ответила и расстроенно повернулась к Ричардсу.
— Прости, но мне, кажется, пора. Воспитатель пишет, что у Мэтта какие-то проблемы. Все-таки не стоило им вчера с бабушкой объедаться мороженым. — Барбара вздохнула, присаживаясь на край кровати и приглаживая растрепавшиеся волосы. — Но я очень не хочу, чтобы сегодняшний день заканчивался вот так.
Она на секунду замешкалась, подбирая слова. Раздавать столь прямые и далеко недвусмысленные предложения ей было в новинку. Она привыкла, что инициатива всегда лежала на плечах мужчины. Но и это не свидание, которое накладывало бы на каждого из них определенные обязательства. И они с Бернардом это прекрасно понимают. А значит обычные правила здесь не работают, да и не должны.
— Кажется, теперь настала моя очередь спросить — мы встретимся еще раз?

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Целых полтора месяца Барбара жила жизнью, которую раньше видела только на страницах шпионских романов. Как так вышло, что случайная измена, напугавшая её и вызвавшая в душе огромную бурю самых разных противоречий и стыда, переросла в регулярные встречи с мужчиной, который открывал в ней совершенно не испытываемые раньше эмоции и желания. Даже в их лучшие годы с Грегори, когда они только полюбили друг друга и старались проводить вместе всё возможное время, Барбара не могла припомнить за собой такого ощущения свободы, какое подарил ей Бернард. С чем это было связано она понять никак не могла, но отказаться от этого оказалось очень сложно. Она терзалась муками совести всякий раз, когда Грег оказывался рядом, и всякий раз придумывала новый повод выйти из дома, если приходило сообщение от Берни. Она записалась на йогу, которую почти не посещала. Она регулярно отправляла вместо себя помощницу на различные встречи и деловые обеды. Она ходила по такому тонкому лезвию, с трудом балансируя между страхом разоблачения и скрытым желанием чтобы правда наконец-то вылезла наружу, и ей не пришлось больше ни перед кем притворяться.
Но и на Бернарда она не претендовала. Их разговор где-то в самом начале о том, что им нравится проводить время друг с другом, но ни один из них не готов рушить собственную семью, был воспринят Барбарой с облегчением. Ломать то, что строилось годами, она не хотела.
А потом все полетело под откос. С утра ей вдруг стало плохо. Тошнило, тянул живот. На привычный завтрак она и смотреть не смогла. А еще пришлось с огромным трудом отбиваться от участливой заботы мужа, который на вопросы здоровья в семье всегда смотрел с повышенным вниманием. Но Барбаре стоило немалых сил уговорить его не переживать и клятвенно пообещать пройти обследование, как только у нее появится время. А сейчас это так, просто съела накануне что-то не то. Вечно берет с собой на работу неправильные перекусы. Грег успокоился и отстал, но Барбара уже с ужасом осознала, что ей знакомы эти ощущения. Она их уже испытывала однажды, когда была беременна Мэттом. Правда тогда она летала на крыльях и спешила поделиться радостью со всеми, а сейчас даже от одной мысли об этом внутри холодело. И она малодушно сначала откладывала покупку теста, а потом, когда её опасения подтвердились едва ли не десятком бумажных полосок, разложенных в ряд на полочке в туалете, до последнего переносила визит ко врачу, успевая за день переделать десятки очень срочных и важных дел, о которых до этого не вспоминала месяцами.
Но рано или поздно все равно пришлось ехать в клинику. Выбрала какую-то по отзывам в интернете и максимально удаленную от дома. Не идти же с этим к их семейному доктору. Там никакая врачебная тайна не удержит эту информацию вне досягаемости Грегори. А Барбара еще не до конца даже для себя самой осознала происходящее. К разговору с мужем она физически не была готова.
В клинике ей подтвердили то, что она и так уже знала и чувствовала. Просто успокоили, что с ребенком все хорошо, он развивается согласно сроку. И вот на вопросе об этом самом сроке внутри Барбары все оборвалось уже второй раз. До этого момента она еще надеялась, что отцом будет Грег. Да, частота их с мужем интимной близости чаще всего стремилась к нулю, но иногда случались моменты, когда они вспоминали о супружеском долге. Да, её любовь к мужу, особенно после знакомства с Бернардом, превратилась скорее в привычку находиться рядом и уважение к нему, как к человеку. Но ждать ребенка от законного супруга не то же, что от любовника. В конце концов можно было сделать над собой усилие, сохранить семью, увлечься появлением нового маленького человечка в их жизни и, возможно, вернуть что-то, что сейчас кажется утерянным навсегда. Но как врать близкому человеку о таком в глаза, Барбара не представляла. Ей нужно было хоть с кем-то об этом поговорить. И лучше всего с Бернардом. Обсудить, разобраться, решить что им делать дальше. Она не хотела и не стала бы привязывать к себе мужчину подобным способом, но была твердо убеждена, что он должен знать правду.
И вот она сидела в своей комнате, держа в руках результаты анализов и звонила Бернарду, поскольку от него никаких сообщений не приходило, а сегодня был стандартный день для их встречи. Набирала, кажется, бессчетное количество раз, но он снова и снова сбрасывал её звонок. Почему? Что могло случиться за ту неделю, что они не виделись? Если случались какие-то форс-мажоры, то они все равно находили возможность предупредить друг друга, а тут вдруг полный игнор. Барбаре даже в какой-то момент показалось, что Бернард все давно понял и просто решил закончить их общение таким вот способом. Но это было глупое предположение. И они взрослые люди, которые способны на адекватный диалог.
Когда телефон наконец-то позвонил сам, Барбара обрадовалась настолько, что схватила трубку не глядя. И с ужасом замерла на полуслове, услышав на том конце не голос Берни, а радостное и сумбурное щебетание Кэтрин, которая взахлеб рассказывала лучшей, как ей казалось, подруге, новости, которых Барбара предпочла бы не слышать и не знать. Или знать, но не от нее. Зато стало понятно почему Бернард перестал отвечать на её звонки. Что же, видимо это и есть правильный исход событий.
Поздравив Кэт, поинтересовавшись для приличия её здоровьем и выразив надежду, что новое положение никак не помешает ей присутствовать на завтрашней презентации, Барбара с облегчением завершила разговор и, неожиданно для себя, разрыдалась. Взахлеб, до икоты и опухшего носа. Красотка, ничего не скажешь. Она потом долго сидела в ванной, опасаясь, что вернувшийся домой Грегори увидит её в таком состоянии и начнет задавать вопросы. А вопросы у него должны были возникнуть. Все равно. Она не сможет скрывать это вечность, а врать ему, даже сейчас, у нее просто не получится. Устав от собственной трусости, Барбара наконец-то приняла для себя единственно правильное решение — она честно расскажет обо всем мужу. И будь, что будет. Но не сейчас. Завтра слишком важный день, омрачать который ссорами она просто не готова. А вот закончится вся эта суматоха и тогда она найдет в себе силы. Обязательно найдет. А Бернард? А у Бернарда своя жизнь. И своя семья. Все честно.
Презентация новой книги всегда немного напоминала сумасшедший дом. Спасибо Натали, которая взяла основную часть забот в свои руки и ловко управлялась всем — от рассадки гостей, до наблюдения за аниматорами, которые развлекали самых маленьких посетителей, ради которых это все, в принципе, и устраивалось. Барбара очень любила эти дни. С удовольствием рассказывала о сюжете и персонажах, отвечала на вопросы, потом веселилась с гостями, постоянно что-то организовывая среди детской аудитории. Но сегодня она была в полном раздрае. Все валилось из рук, самочувствие было отвратительным, а вчерашняя истерика напоминала о себе полным опустошением и апатией. Хотелось только одного, чтобы день поскорее прошел и она осталась одна. Что тоже было проблематично, поскольку Грегори отменил все свои дела и весь день не отходил от жены буквально ни на шаг. А Барбара, все еще не собравшаяся с духом, чтобы поговорить с мужем, снова вынуждена была притворяться, что все хорошо и у нее просто очень невовремя разыгралась мигрень.
На сцену она вышла излишне взволнованная. Бесконечно поправляла рукава, пила воду, сбивалась с мысли. И в сотый раз оглядывала зал, выискивая знакомое лицо. И почувствовала, как все внутри оборвалось, когда наконец-то нашла. Запнулась на полуслове, откашлялась, извинилась и, выдохнув, продолжила. Кое-как закончила официальную часть презентации, пригласила всех в зал и напомнила, что автограф-сессия пройдет через полтора часа.
Она еще не решила — хочет она встретиться с Бернардом лицом к лицу или сделает все, чтобы этого избежать, как на нее вихрем налетела Кэтрин. Такой довольной она подругу не видела давно, хотя было очевидно, что плохое самочувствие и её настигло по полной.
— Надеюсь, что в зале не было слишком душно? — Барбара пыталась изобразить радость от встречи, но чувствовала, что получается у нее это из рук вон плохо. А еще пыталась не смотреть на Берни, но и в этом раз за разом терпела неудачу. — Еще раз примите мои искренние поздравления. Это действительно прекрасная новость.
— А я тоже хочу знать прекрасные новости. — от голоса Грегори за спиной Барбара почти вздрогнула и неловко улыбнулась. Пришлось посвящать мужа в историю о грядущем пополнении в семействе Ричардс. Он вот обрадовался вполне искренне и тут же принялся сыпать кучей медицинских советов и рекомендаций. Барбара вздохнула и обратившись больше к Бернарду, поинтересовалась вполголоса:
— Надеюсь, Джудит понравятся приглашенные аниматоры. Мэтт, кстати, хотел ей что-то передать. Надо будет его найти.
Она растерянно оглянулась, не зная что еще сказать.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Никогда еще Барбара не раздражалась от толпы людей так сильно, как сегодня. Шум, смех, незнакомые лица, разговоры ни о чем, странные запахи — все это смешалось в одну длинную череду пыток, которые, кажется, и не планировали заканчиваться. К тому же встреча с Бернардом вышла очень неловкой и совсем не такой, как ей представлялась. Да, она понимала теперь почему он перестал выходить на связь, да, она убедила себя в том, что так действительно правильно, да, они с самого начала договорились о том, что происходящее между ними не более, чем секс, который устраивает обоих. Но почему-то стоило ему обнять Кэтрин, как Барбара испытала острый укол обиды. И на какую-то долю секунды порадовалась, что рядом с ней находится Грегори, который сегодня просто излучал ауру любящего мужа и хорошего отца. Правда стоило Ричардсам пропасть из виду, а Уилсону в третий раз за последние полчаса поинтересоваться её самочувствием и уточнить не хочет ли она что-нибудь поесть, как волна раздражения буквально захлестнула Барбару с головой. Она лишь с трудом сдержалась, чтобы не сорваться на крик, вымученно улыбнулась и поспешила отправить Грега на поиски сына.
Но побыть ни в одиночестве, ни в тишине не получилось. Стоило схлынуть толпе страждущих поздравить её с новой книгой, как начались проблемы более приземленного масштаба. Прибежала Натали сообщить, что сломался холодильник для мороженого и это крайне расстроило некоторых детей. В дополнение её рассказа с аниматорской площадки раздался весьма внушительный рев. Барбара поспешила туда, но, разглядев, что плачет Джудит, а рядом с ней Кэтрин и Бернард, передумала вмешиваться. Она в целом для себя уже поняла, что сегодня хочет свести встречи с подругой и любовником к необходимому минимуму. А лучше и вовсе их избежать. Она сейчас и так сильно на взводе.
Распорядившись о вызове мастера для холодильника и о дополнительном шоу с мыльными пузырями для детей, Барбара с трудом оторвалась от всех желающих с ней поболтать и, в поисках более укромного места без толпы людей, отправилась в холл. Среди гостей начали раздавать закуски, а её мутило от одного вида блюд, которые она сама так трепетно и любовно выбирала какой-то месяц назад.
С трудом сглатывая тошнотный комок в горле, Барбара наконец-то вышла в относительную тишину, вздохнула свободнее и нос к носу столкнулась с Бернардом, который, по-видимому, тоже спрятался здесь от шума и грохота музыки вместе с дочкой. Отступать было поздно — он её заметил. И, более того — заговорил. Барбара вздохнула, бросила взгляд на часы, висевшие на стене и приложила ладони к щекам, которые отчего-то казались пылающими.
— Через пятнадцать минут. — она устало опустила плечи и попыталась пригладить прическу, после чего произнесла тихо, будто оправдываясь, — Суматошный день.
Бернард подошел ближе. Барбара впервые за столько времени с момента их первого более «близкого» знакомства не знала куда спрятать взгляд. Ей казалось, что он сразу все поймет, стоит ему заглянуть ей в глаза. Поэтому она старательно улыбалась Джудит, подлетевшей к отцу, но на слова Берни внутри все равно что-то перевернулось каким-то радостным всполохом, хотя Барбара прекрасно осознавала, что это будет их последняя встреча и, вероятнее всего, не самая приятная.
— Я понимаю почему. — кивнула она, поднимая глаза. — Да, хорошо. Буду ждать от тебя сообщения. Нам...
Она не договорила. Дверь холла внезапно хлопнула и на пороге нарисовался Грегори вместе с Мэттом. Как всегда слишком дружелюбный и громкий. Барбара потупилась и сделала пару шагов навстречу мужу. Мэтт же подбежал к Джудит. В руках у него было приглашение на его праздник, которое он сам клеил из цветной бумаги и раскрашивал карандашами. Грег завел очередную пластинку ничего не значащих шуток и разговоров ни о чем. Барбара виновато взглянула на Бернарда и, сославшись на то, что ей нужно в дамскую комнату, поспешила уйти. От голоса мужа у нее начинала болеть голова.
До туалета она не дошла. На подходе к нему на низеньком диванчике сидела Кэтрин с бокалом шампанского в руке. И, судя по тому, что рядом с ней стоял еще один бокал, но уже пустой, подруга решила устроить себе праздник в отсутствие мужа и дочери.
— С ума сошла? Тебе нельзя, ты же... — опустив фразу о том, что Кэт только что лечилась от алкоголизма, Барбара нахмуренно попыталась отобрать у нее бокал. — ... беременная!
— Тс-с-с. Отстань. Мне можно. — Ричардс дернула Барбару за руку, заставляя сесть рядом. От запаха шампанского тошнота подкатила к самому горлу и Уилсон пришлось прикрыть рот ладонью и отвернуться, подавляя рвотный позыв. Было так мерзко, что в висках стучало. — Расскажу только тебе. Но не вздумай сказать Берни.
А дальше последовала полупьяная исповедь подруги, от которой Барбаре уже который раз за последние дни захотелось провалиться под землю. Ребенка нет. Он был, да. Но из-за Бернарда, который отправил её на это дурацкое лечение, где её пичкали разными лекарствами и делали с ней всякое, Кэтрин его потеряла. И в этом виноват только он. Но сейчас он стал таким милым, потому что думает, что у него будет еще один ребенок. И Кэт не собирается ничего менять. А от вопроса Барбары о том, что она будет делать, когда станет очевидным, что беременности нет, Ричардс только отмахнулась, сказав, что к тому времени у них с Берни уже наладится все окончательно. А может ей удастся снова залететь. И вообще он должен любить её любую. А не только когда она ему детей производит. И вообще все её беды исключительно из-за него...
Барбара слушала все это будто издалека. В голове гудело, желудок сжимало, а еще хотелось плакать и смеяться одновременно. Кажется, Кэтрин обозвала её «странной и бесчувственной» и отправилась искать мужа, Уилсон плохо понимала. Очнулась только тогда, когда её нашла обеспокоенная Натали, которая напомнила, что начинается время автографов, но если Барбара себя плохо чувствует, она сумеет отложить его на полчаса.
— Нет. Я хочу, чтобы сегодняшний день закончился как можно быстрее. — Барбара поднялась и, сделав несколько глубоких вдохов, отправилась на встречу с читателями.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?