Сжимая зубами хлебную палочку, Марта задумчиво смотрела прямо перед собой и мысленно прокручивала события последних дней, что привели ее в этот мрачный городок. После шумного Лексингтона Дэдвуд казался чуть ли не деревней, однако его атмосфера чем-то притягивала. Однако ее сюда вовсе не атмосфера привела, а некий мистер, который заявлял о какой-то чертовщине. Впрочем, не суть важно. В этом Марта лишь узрела возможность сбежать от навалившихся обстоятельств. Прикидываясь ведьмой, девица нажила себе не только доверчивую клиентуру, но и недоброжелателей. Были такие, кто винил ее в потере своей удачи, в наведении порчи. Каких только смертных грехов ей не приписывали. Безосновательно, конечно же. Дошло до маразма. В общем, ее просто все достало, да еще и любовник притащил к ней в дом свою новую пассию.
И тут этот клиент с загадочным предложением. Легкая на подъем Марта тут же собрала вещи, что-то продала, избавляясь не только от ненужного, но и от прошлого, и готовая к переменам, отправилась в Дэдвуд. Честно говоря, о деле клиента она думала меньше всего. Ей важна была возможность обстановку сменить, а не с призраками общаться. Не составит никакого труда прикинуться медиумом перед клиентом, уж этому она уже научилась за те несколько лет, что промышляла этим "бизнесом".
С клиентом она встретится только завтра, а сегодня найдет какое-нибудь жилье, хотя бы на первое время. Ну а пока вот зависла в кафе. Ну как кафе. Мрачная полупустая забегаловка с невкусной едой и паршивым кофе, со скучными посетителями и такой же скучной музыкой. Здесь ее высадил таксист, посоветовав дождаться какую-то Марию, латиноамериканку, что сдает жилье. У Марии этой смена начнется только в девять вечера, так что торопиться марте некуда. Сидит, грызет хлебные палочки и потягивает остывший кофе. А на красном подносе перед ней лежит недоеденный гамбургер. Из него она только умяла котлету, а булка и чахлые листики салата так и остались нетронутыми. Пару раз к ней подсаживались подвыпившие мужички неопределенного возраста, но всех мисс Деккер отшивала.
Ближе к вечеру клиентура стала меняться. Появились более молодые представители населения. Из обрывков разговоров Марта поняла, что намечается какая-то местная тусовка. Вот в таком она участвовать сегодня точно не желает, и уже с тоской поглядывает то на часы, то на свой внушительный чемодан, который пристроила у столика. Ярко-желтый, украшенный наклейкой с изображением знаковой татуировки из сериала "Сверхъестественное", он не бросался в глаза, поэтому каждые пятнадцать минут кто-нибудь да спотыкался об него. В очередной раз услышав ругательство по этому поводу в свой адрес, закатила глаза и ответила брюнетке, которой помешал ее багаж:
— Подними, — а что, раз сама споткнулась, уронила, пусть и поднимает ее вещички. Вместо нее кинулся на помощь мужичонка, который до этого подкатывал к Марте. Ну ладно, ей без разницы, кто поставит на место ее чемодан. На саркастическую шутку брюнетки рыжая ухмыльнулась, вскинув бровь. — Почти угадала. Приехала искать труп. Или не труп... — уже негромко пробормотала себе под нос.
А неугомонный поклонник Марты снова нарисовался. Видимо, решил что раз помог девчонке, то имеет право разделить с ней досуг.
— От нашего стола вашему столу, — с глупой улыбочкой поставил перед ней бутылку какого-то пойла. — Могу присоединиться?
— О нет, как видишь, моя подруга уже пришла, так что... — махнула обеими ладонями, показывая, что бы освободил пространство. А вот брюнетке, наоборот, улыбнулась и гостеприимно предложила: — Ты чуть не опоздала, присаживайся!
Все-таки общество незнакомой девицы лучше, чем алкаша.

На манеры брюнетки Марта только чуть сморщила нос. Сама она обычно вела себя поскромнее, но вот такая наглость и невозмутимость в других ее не сильно напрягала. Думается ей, что у каждого в голове свои тараканы, и они имеют право жить и зажигать. Конечно, тут еще имеет значение воспитание и сам человек. Обычно у таких людей всегда за плечами что-то такое, что так повлияло на нынешнее их состояние и манеры. Кто знает, что там с этой брюнеткой когда-то приключилось, что она стала такой едкой. Не ей судить, не ей. Изображая из себя добрую волшебницу, Марте не редко приходилось не париться на счет таких вот выходок со стороны других.
Шутку про бабушек рыжая оценила и даже усмехнулась.
— Ой, и не говори! Меня тоже ждет одна бабуля, которую я уже не хочу видеть, хотя еще даже не знакома с ней. Эммм... — вот что значит недостаток общения. Привыкшая  парить всем мозги, Марта всегда была довольно разговорчивая. Но в последние дни забот навалилось столько, что в последние пару недель общалась она только со своим отражением в зеркале, и то больше мысленно, чем вслух. А тут поглядите-ка, прорвало. Поняв это, Деккер призаткнулась. Ненадолго. До того момента, как новоявленный поклонник, который не пожелал бороться за ее внимание и спокойно уступил место незнакомке-грубиянке, — тоже мне, мужчина называется!. Но не это задело, мужичонка не в ее вкусе. А то, что свой презент хотел забрать
— Кудааа? — одновременно с брюнеткой протянула руку к бутылке. — Подарки не забирают.
И когда он все же удалился, Мата подперла подбородок рукой и посмотрела на девушку, уже устроившуюся напротив нее.
— А тебе что до трупа? — и все же поговорить ей хотелось. Таксист ее слушать отказался, с незнакомыми алкашами и дегенератами она сама не горит желанием общаться. А к этой странной девице у нее какое-то неожиданное расположение появилось. Как будто родственная душа. Хотя какая там родственная. У нее и у этой? Впрочем, Марта не собиралась анализировать свои предчувствия и что-то еще в таком духе, а просто решила немного развлечься. Догадываясь, что девица ее слова воспримет, как бредовую сказочку, сказала честно и прямо: — закопали его без меня. А я хочу с ним просто поговорить.
Подняла взгляд на подошедшего официанта, а когда он удалился, снова глянула на брюнетку.
— Я Марта, — вот неправильная она колдунья. Те обычно закрыты от людей, носят черную одежду и своим эпатажным видом отпугивают людей. Деккер же наоборот, совсем не мрачная, общительная и... нет, не добрая. Скорее, понимающая. И, откровенно говоря, в этом баре она выглядит белой вороной, да еще и с чемоданом, ярким, желтеньким. И телефон у нее в желтом чехле, с рыжим котиком на заставке.
Вернувшийся официант поставил перед девушками две стопки Марта придвинула свою порцию картошки фри к новой знакомой. Пока та разливала бурбон по стопкам, Марта немного робко пробормотала:
— Вообще-то, я не пью. — Но настойчивость в отказе проявлять не стала. А почему не пьет, можно спросить? А потому что, Марта пьяная и Марта трезвая — совершенно разные люди. Которые друг с другом даже не знакомы. Если после первой порции она ничего не чувствует, после второй хочет спать, то после третьей ее мозг начинает петь "Бамбалейо", и Деккер тянет на подвиги, фиг удержишь. И кто знает, куда в этот вечер ее заманит третья стопка бурбона.
Первая пошла, потом Марта, хихикая сказала, что вообще-то между первой и второй перерывчик не большой, так что...
— Давай, наливай, поговорим! — а когда почувствовала, что глазоньки стали закрываться, сама разлила еще по стопке, и осушив залпом, поморщилась. — Уууух! Все, я больше не хочу. — Уставилась на Шейд. — Присмотришь за моими вещами? Я танцевать хочу.

На все заявления брюнетки о трупах Марта лишь скептически бровки поднимала. Обычно такие темы не поддерживаются, люди креститься начинают при слове "труп", а эта вроде спокойно реагирует, даже чересчур спокойно. И еще так, типа пф, своих девать некуда. Хоть разговор и свернула, а не шарахнулась в сторону. Впрочем, она права. раз пошла такая пьянка, нечего трупы вспоминать. Так, если только помянуть чуток, не чокаясь.
— Шедоу? — переспросила она, удивлённо воззрившись на компаньонку по распитию бурбона. — Это что, имя такое? — Судя по взгляду, да, именно имя, а не кличка. — О, прости. Такое необычное!
Бурбон полился в стопки, быстрее, чем успевал впитываться в кровь. Поэтому чувство легкого опьянения включило функцию поиска веселья. Вот и Шейд решительно прерывает все ее попытки поговорить и посматривает в сторону. А потом тащит ее за собой к барной стойке.
— Но там все мои вещи... — рыжая бросила тоскливый взгляд на свой чемодан, но кажется, до него и правда, никому нет дела. Никто даже не смотрит в его сторону. Ой, ладно. Главное, деньги при ней. Наличка в трусах в потайном кармашке, кредитка в лифчике, а шмотки можно будет новые купить. Марта думала, они за выпивкой, а они оказывается плясать пошли. Ну раз танцпола нет, а музычка так себе, то веселье придется устраивать самим. Она плохо слышала, а еще хуже понимала, что ей говорит Шейд, но на всякий случай хохотала над ее рассказом, а еще больше над тем, какой они тут переполох устроили. Перед ее глазами мелькали ноги Шейд, танцующей на барной стойке. Бармен что-то говорил, кажется, просил слезть на пол.
— Он такой смешной, — Марта вскарабкалась к своей новой знакомой, пытаясь подстроиться по ее движения, чтобы танец смотрелся гармонично. Они же красотки, ведь так? Но никак не получалось синхронизироваться, и девицы выглядели весьма несуразно в своей импровизации, хотя обе закатывали глазки от удовольствия, видимо, представляя себя богинями танцпола. Уж Марта во всяком случае точно в своих мыслях видела себя такою.
Если бармен ворчал, то вот мужики, потягивающие пиво, с интересом засматривались на танцующих девушек. Не каждый вечер увидишь такое в этом баре. Кто-то уже даже деньги начал совать за пояс обеим красоткам. Но Марта не подпускала ничьи руки к своему телу. Там же куча денег, а не честь, которую, говорят, надо беречь с молоду.
— Что там? Что там? — она проследила за взглядом Шейд, увидела, как мужик подцепил за шнурок ее кед. — О-оу... Он выглядит не дружелюбно. Ой... — пискнула, присаживаясь на корточки рядом с брюнеткой. — Он идет сюда! А не пора ли нам пора?
Может, ее новой знакомой такие нетипичные проявления мужского внимания и нравятся, то ей категорически нет. А желание пообщаться с обеими девицами откровенно написано на угловатом лице мужика.
— Не похоже, что он сейчас будет примерять твою обувь на все ноги, выискивая свою Золушку. Сваливаем! — не дожидаясь одобрения с ее стороны, Марта стянула Шейд с барной стойки и потащила к выходу. Но на полпути остановилась.
— Мои вещи! Я мигом!
Однако путь уже успели преградить. Тот самый мужик с кедом Шейд в руке.
— Не ваше, случайно, девочки?
Выпитый бурбон наконец подействовал, как надо, придав смелости. И Марта вдруг возомнила себя защитницей слабых. Гордо выпятила грудь на мужика, успев крикнуть:
— Шейд, беги! — и попыталась оттолкнуть преследователя. Вроде и не успела дотронуться, как тот вдруг вылупил глаза, что-то булькнул и кулем свалился к их ногам. Марта в ужасе обернулась к Шейд. — Это не я... — прошептала она.

Ах, все-таки не перевелись настоящие мужчины! И вовсе не обязательно быть брутальным мускулистым мачо. Вон, поглядите-ка, как этот худенький мужичонка, которого, кажется, самого соплёй перешибить можно, кинулся защищать девушек. И именно этот факт, что такой, на вид слабенький и тщедушный, так смело встал на их защиту, восхитил Марту, что она готова была по доброте своей душевной дать парню шанс. На что? Ммм... Может выпить вместе? На большее-то вряд ли. Хотя, кто его знает. Вдруг он человек хороший?
— Я Марта, — она поморгала ресничками, не обращая внимания на царивший вокруг бедлам. Мужичонка расплылся в улыбке. И тоже представился:
— Ромео, — и потянулся поцеловать ее руку.
— Ой, как мило! — она вновь обратила свое внимание на происходящее. Ей показалось, что Шедоу тоже нашла своего принца. Только вот он какой-то некрасивый. Она дернула ее за руку. —  Ты совсем что ли? Он же... — и приблизилась к ее уху, шепча: — педик! Ромео? У нас остался бурбон?
Тот намек понял, и как только девушки вернулись за стол, он примчался с новой бутылкой.
А в баре началась настоящая потасовка. Кажется, все уже и забыли, с чего началось. Кто-то делал ставки на победителя, кто-то подбадривал криками, а кто-то предпочел принять в этом участие. Девушки же невозмутимо продолжили попойку. Ромео, правда, подкачал. Выпил стопку и свалился под стол, пуская слюни. Видимо, все силы на поле боя оставил.
— Ну согласись же, он герой, хоть и пить не умеет, — пьяными глазами Марта глянула на Шейд и глупо заулыбалась. А потом переключилась на другую тему:  — А моя бабушка говорила, что хорошие люди после смерти попадают в бар. Она у меня была великая колдунья и ерунды никогда не говорила! — свои слова она подтвердила красноречивым жестом. — Правда, я ее почти не знала, но мне мама рассказывала. А ты веришь в потусторонний мир? — Вопрос был больше риторический, поэтому Марта не ждала ответа. Ее внезапно заинтересовал совсем другой вопрос: — а где стриптиз? В каждом приличном баре должен быть мужской стриптиз! Ты когда-нибудь пихала купюры в трусы мускулистым красавчикам? В этом есть какое-то особое удовольствие. Мой бывший был стриптизером. Удобно! И стриптиз смотрела, и деньги из его трусов все ко мне возвращались. Эх... — подперла рукой подбородок, мечтательно вздыхая. — Славное было время.
А тем временем драка уже закончилась, самые буйный охлаждали свой пол пивом или чем еще покрепче. Но тут проснулся Ромео, подтер слюнки кулачком, мутным взглядом осмотрелся. Что там у него в голове происходит, не понятно. Но он внезапно подорвался и подскочил к бедолаге Эдди с перебинтованной головой и толкнул его так, что тот свалился с табурета.
— Ты по что моих девочек обидел? — заорал Ромео, указывая на столик, за которым Марта и Шедоу опрокинули еще по стопарику. Вся компания повернулась в их сторону.
— Мне тут надоело. И кажется, нам уже правда пора сваливать. — Подхватив чемодан, Марта на заплетающихся ногах двинулась к туалету, успев сказать Шейд, чтобы прихватила бутылку в недопитым бурбоном и шла за ней. Помнится, там было окно, через которое можно вылезти.

Честно говоря, Марта и подумать даже не успела о том, что связывает Шедоу с каким-то неизвестным ей похоронщиком. Мысли ее слишком быстро перескакивали с одного на другое. Или скорее наоборот, чересчур медленно осознавались мозгом. И пока Шейд говорила про то, что ей комнату сдают, рыжая еще укладывала в голове фразу о потустороннем мире. Но вот пообсуждать своих бывших для любой девочки — это святое. А особенно достоинство бывших. Или недостатки? Марта захихикала и махнула рукой.
— Ой! Да у моего тоже всё в мускулы ушло, в трусах только деньги и были. Он даже на сцене никогда не снимал свои СТРИНГИ! — последнее слово она произнесла слишком громко и захохотала в голос, продолжая рассказывать: — такие голубенькие, в страааазиках! И воооот такусенький... — показала примерный размер двумя пальчиками, — ХЕР там!
Публика за соседним столиком внимательно прислушивалась, казалось, что даже уши, как локаторы, все повернулись в сторону девчонок. Судя по всему, ждали продолжения. Но продолжения не будет, все, сказочке конец. Вот как раз такой, что они изображали пальцами.
А между тем Ромео снова умчался в бой, а красотки-собутыльницы скрылись в женском туалете. Пока Шейд свои дела делала, Марта вытаскивала через окно чемодан. Тяжелый, зараза, но бросать его рыжая не намерена. Там же все ее шмотки! С трудом подтягивая его по стене к оконному проему, она кряхтела и сопела, на лбу выступила испарина, но желтая бандура на колесиках в итоге все же вывалилась на улицу. Теперь   бы и самой. Окошко, вообще, странное. Оно вытянутое в длинну, но узкое. Чемодан пролез без труда, а вот у Марты то спереди грудь зажало, то потом ягодицы уперлись в раму. Но протиснулась, чуть не вывалившись наружу, и позвала шепотом:
— Хэй! Шей-доу! Вылазь! — а сама принялась собирать рассыпавшиеся из чемодана туфли и одежду. — Моё любимое платьишко! — обрадовалась миниатюрной черной вещице, как будто вновь обрела потерянного друга. Писк Шейд из окна вернул ее к реальности, и быстро пихнув шмотки в чемодан, она протянула руку своей знакомой. За прошедший вечер, правда, сложилось ощущение, что это не просто знакомая, а кто-то, кого она знала очень давно и долго. Хмельной угар даже подкинул мысль, что эта девица напоминает Марте ее родственницу, которую она видела только на фотографиях. Но с пьяну чего только не покажется, так что придавать значение этой детали она не торопилась. Пока что. Не ровен час, Марта провозгласит эту брюнетку лучшей подругой, а то и вовсе сестрой, и будет обнимать-целовать и кричать, что всю жизнь мечтала о встрече с ней. Любвеобильная рыжая, когда переберёт. Но это потом, а пока она тянет ее за руку и подсказывает, делясь своим опытом:
— Сиськи по одной пропихивай, так легче пойдет. Вооот! А теперь задницу подожми и... — Дернула Шейд за руку, и обе кубарем скатились в какую-то ямку. Поднялись, отряхнулись, Марта ухватилась за ручку чемодана. — Бля.. я поссать забыла. Погоди! — уже навострилась в кусты, но вспомнила про то, что у нее полны трусы денег. Ладно, потом где-нибудь нужду справит. А пока налево, и только налево. И без разницы, магазин там или католический собор. Она даже кладбища не боится, хотя лучше бы что-то погостеприимнее предпочла.
— Какой трпу? — она остановилась. — Тьфу.. труп. А Барни — это кто? Это его труп? В смысле, он его потерял или что? Зачем вы его искали? Ой... смотри! — она остановилась, забыв и о трупе и о неизвестном Барни. Впереди виднелась никакая не церковь, и даже не гостиница или магазин, и не озеро. А детская площадка. — Как мило, — качельки в виде облачков, какая-то деревянная лошадка и любимая детская забава — карусель-вертушка, на которой если когда-то и было что-то вроде сидений, то теперь все выломано. Но сиденья и не нужны. — Пошли покатаемся?
Пристроив у скамейки чемодан, аккуратно, чтобы не свалился, запрыгнула на вертушку, вцепившись в поручень, дождалась, когда Шейд присоединится к ней, и вдвоем они стали отталкиваться одной ногой, разгоняя карусель.