Шейд разглядывала фотографию, пытаясь представить себе этих людей живыми. Ну кроме Присциллы. Выходило плохо. Хотелось понять что такого произошло много лет назад, что молодая девушка, без денег, связей и жилья, решилась все бросить и уйти. Несчастная любовь? Возможно. Отца своего Шейд никогда не знала, да и не было ей интересно. А может что-то пострашнее? Впереди еще был мамин дневник, который мог хоть как-то пролить на это свет, но его читать тоже нужны были силы. И поддержка Барни.
— Что, прости? — она удивленно захлопала глазами, вслушиваясь во внезапную речь Финча. Ну явно же не своими словами сказанную. Столько высокопарных слов о собственных страданиях могла вложить в его голову только дурная бабка. А он вторит ей, как попугай. Сам не понимая что несет.
— Знаешь, — она отстранилась от него, пытаясь заглянуть ему в глаза. В полумраке это было сделать сложно, да и он постоянно жмурился от грома. — Иногда мне кажется, что твоя «бабуля» была права. Ты действительно глупый. Ты сам себя слышишь?
Вот так всегда. Он с ней, рядом, очень близко, настолько, что она на какое-то мгновение перестает ощущать себя одинокой. Но длится это до первого упоминания Присциллы. Стоит этой старой ублюдине хоть на секунду мелькнуть где-то, как у Барни напрочь срывает крышу и отключается критическое мышление.
— Моя мама не одна их них. Я понятия не имею кто все эти люди. Даже если кто-то из них моя родня, так я не знала их никогда. Мама разорвала любые отношения со своей семьей, когда ей едва исполнилось двадцать лет. И у нее явно были на то причины, потому что добрее и отзывчивее человека в своей жизни я не встречала. Но тебе проще грести всех одной метлой. Вечные муки, проклятия... тебе только рубища не хватает. И сошел бы за городского сумасшедшего.
Она высвободилась из его объятий и отодвинулась на диване. Злиться на Финча, конечно, было что злиться на ребенка, который повторяет плохие слова, услышанные дома. Бабка нассала ему в уши только так. Но нельзя же быть настолько доверчивым?
— Я тебя разочарую, Барни. Судя по дате на фотографии, никого из этих людей уже давно нет в живых. И моей мамы тоже нет в живых. И единственный человек, кого ты можешь закопать заживо, это я. Ну так вперед. Кровь за кровь. Только чью кровь, Барни? Твоей бабули? Или твою? Судя по всему, твоей уже она сама пролила немало.
За окном резко вспыхнуло и тут же громыхнуло где-то совсем рядом. В дерево попало. Ну что же, отличная погода, как раз подходит под её настроение.
— Может мне облегчить тебе задачу? Нет громоотвода, говоришь? Прекрасно. — фыркнула Шедоу, отпихивая от себя коробку и вскакивая на ноги. — Значит меня убьет молнией. Не придется закапывать заживо в угоду твоей разлюбимой бабуле. Я же тоже проклята, не так ли? Ну? Кара небесная обрушится на меня сегодня? Кто там? Зевс? Юпитер? Чего притихли? Лупите, вот она я. 
Она встала посреди комнаты, раскинув в разные стороны руки. Потом посмотрела на потолок и хмыкнула.
— Ну да, что это я? Место не то. — с этими словами, Шейд в три шага преодолела расстояние до выхода и выскочила наружу, громко хлопнув дверью за собой, теряясь в пелене проливного дождя.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

В первые несколько секунд было очень холодно. Струи дождя мгновенно намочили одежду, которая тут же прилипла к телу. Но уже в следующее мгновение холод перестал ощущаться и Шейд с наслаждением сделала несколько шагов вперед, подставляя лицо под дождь. Она была раздражена словами Финча. Мало он пугал её своей дебильной бабкой. Теперь давайте сгребем в одну кучу все возможное дерьмо: ковены, магию, родовые проклятья, вендетту, несчастную Присциллу, которую обижают все вокруг одним своим фактом рождения. Ну и завершим это все приплетанием сюда её мамы, которая в жизни мухи не обидела, но успела встать поперек горла семейству Финча и его бабули. Бесят, сил нет.
Шейд огляделась по сторонам, всматриваясь в пелену дождя. Возле задней стены дома действительно стояло расщепленное почти надвое дерево, часть кроны которого упала на крышу. Серьезно бахнуло. Она подошла ближе, с  интересом рассматривая то, что в одно мгновение сотворила природа. Впечатляет. В этот момент небо ярко вспыхнуло и тут же по лесу прокатился раскатистый грохот грома. Шейд вздрогнула. Нет, пожалуй, погуляла и хватит. Барни прав, нафиг надо под молнии лезть. Не так уж она и сердится уже. Сложно соперничать своими мелкими внутренними бурьками с таким размахом настоящей стихии.
Она развернулась и осторожно, стараясь не поскользнуться на влажной траве, вернулась к крыльцу с удивлением рассматривая распахнутую настежь дверь. Она же закрывала её за собой? Или нет? Да точно закрывала. Шейд поспешно поднялась по ступенькам и заглянула в дом.
— Совсем не та погодка для проветриваний помещений, не находишь? Но дождь снаружи шикарный. Давно не видела такого ливня.  — она осторожно прикрыла за собой дверь, разглядывая лужу возле нее и мокрые следы, которые вели к сидящему на полу Финчу, изображающему из себя маятник от часов. Нахмурилась, не очень понимая как он оказался там, её и не было то от силы минут пять. Он что, пытался выйти? В грозу? За ней? Блин, такого поворота событий она вот точно не ждала. Зная то, как сильно Финч боится грозы, это можно было приравнять почти к геройскому поступку.
Шейд виновато шмыгнула носом, почесала шею, которую щекотали струйки, сбегающие с волос, подошла к стулу на котором висело полотенце и, вытерев лицо, намотала его себе на голову. Прошлепала к Финчу, оставляя за собой еще одну полоску влажных следов и уселась рядом прямо на пол, слегка касаясь его мокрым плечом. Тюрбан на голове тут же покосился и сполз. Шедоу стянула его, вытерла несколько капель воды с подбородка и оставила лежать на коленях. Чуть наклонилась, заглядывая в лицо Барни.
— Эй, ты чего? Серьезно решил, что я пойду убиваться под молниями? Они, кстати, не всегда убивают, вообще-то. Иногда после удара молний у людей открываются интересные способности. Я читала про такое. Так у меня вроде уже есть. Куда мне еще? С этими то хер знает что делать. — Шейд хмыкнула. — Но дождь там потрясающий. Теплый такой. Если бы не гроза, я бы так просто не вернулась. Ты когда-нибудь плавал под дождем? Офигенное ощущение. Вода со всех сторон.
Она вздохнула, посерьезнев. Еще раз взглянула на Барни. Поймала его руку и прижалась к ней щекой.
— Ладно, признаю. Поступок был так себе. Но, блин, я еще в принципе не до конца осознала, что пусть уж я, но моя мама... самая лучшая, но самая обычная мама в мире — ведьма и связана с каким-то ебучим ковеном. А тут ты еще со своими проклятиями и прочей жутью. Можно выдавать информацию мне дозированно? Чтобы я успевала её переваривать?
Она перекинула руку Финча себе через голову и обняла его двумя руками, совершенно не обращая внимания на то, что она вся мокрая.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Финч снова молчал, изображая из себя китайского болванчика и выдирая свою руку для того, чтобы зажать уши. Не очень понятно было кого он не хочет слушать — грозу или то, что говорит ему Шейд. А может быть все вместе. Она вздохнула, пытаясь еще раз заглянуть ему в лицо, но бесполезно.
— Да пожалуйста. — Шедоу разжала руки, когда Барни попытался вырваться из её объятий. — Не очень-то и хотелось.
Ну конечно, время обеда. Вот уж о чем Финчу никогда не забыть, так это о своем расписании. Шейд сидела, прислонившись мокрой спиной к стене и внимательно наблюдала за тем, как он доставал из пакетов еду и обстоятельно готовился к приему пищи, пытаясь одновременно убрать все звуки внешнего мира. Покачала головой. Знала, что теперь уж точно никто не станет с ней разговаривать в ближайшее время, поэтому просто безучастно поглядывала на Барни. Сидеть было холодно, а вставать лениво. И это противостояние длилось в ней ровно до того момента, как Финч не уронил контейнер с рисом. Шедоу напряглась, не зная что ждать от него дальше. Она уже помнила одну истерику из-за еды. Кто знает как Барни отреагирует в этот раз.
Омерзительней, чем она могла себе представить. Он бросился собирать упавший рис с пола, но совершенно не для того, чтобы его выбросить, а для того, чтобы запихнуть эту грязную кашу себе в рот. Шейд с трудом сдержала рвотный позыв, встретилась с Финчем взглядом, брезгливо поморщилась и отвернулась. Что за детский сад он ей устраивает? Это такая месть за то, что она вышла на улицу? Оскорбила его тупую бабку? Или что она опять сделала не так?
Шедоу закусила губу и встала с пола, держась за стенку. Огляделась в поисках своей сумки. Обнаружила её на одном из стульев возле стола.
— Приятного аппетита. — буркнула, проходя мимо Финча и забирая сумку. Отошла обратно к дивану, достала запасную футболку и, демонстративно встав лицом к Барни, стянула мокрую. Потом нарочито долго разворачивала сухую, пытаясь попасть в рукава. Переоделась наконец. Повернулась к нему спиной и, сняв кроссовки, с трудом стащила джинсы. Бросила все мокрое на спинку стула. Больше ничего надевать не стала, взяла второй плед и, завернувшись в него, села на диван, поджав под себя ноги. Нехотя подвинула к себе мамину коробку, дотянулась до её письма, лежавшего отдельно, но разворачивать его снова не стала. Просто несколько минут сидела, прижавшись к нему губами, в надежде уловить ее запах. Но бумага пахла только бумагой, причем старой и пыльной. Шейд вздохнула и убрала письмо в конверт. Сейчас читать его сил не было. Открыла шкатулочку и вытащила оттуда небольшой кулон в виде овала с выгравированной на нем буквой «M» с красивыми завитушками на концах. Повертела его в руках, поскольку совершенно не представляла кому он может принадлежать. Случайно нажала чуть сильнее сбоку и не смогла сдержать удивленный возглас. Внутри кулона была фотография: на ней мама держала на руках маленькую Шейд, которой от силы было года три. Шедоу помнила это фото. Кажется более крупный вариант был в альбоме, который она забирала с чердака. Но увидеть его в таком кулоне было действительно неожиданно. И что же все-таки означает эта буква на крышечке?
Шедоу попыталась надеть кулон на шею, но пальцы замерзли и не слушались и замочек постоянно ускользал. Оставив бесполезные попытки, она отложила кулон обратно в шкатулку и достала мамину тетрадь-дневник. Погладила обложку и, раскрыв на первой странице, углубилась в чтение.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Читалось плохо, еще хуже понималось прочитанное. Тетрадь начиналась временем, когда мама была совсем юной, гораздо моложе, чем Шедоу сейчас. Она писала о каких-то занятиях, о своей уже матери, которая слишком строго относилась к выполнению любых правил и иногда о типично девичьих делах вроде покупки нового платья или подаренной по наследству красивой броши. Шейд то и дело прерывала чтение, потому что глаза наполнялись слезами и их было необходимо сморгнуть. Представить себе маму живой, молодой, полной сил и каких-то надежд на будущее у нее получалось иногда слишком ярко, и образ этот щемил в груди горьким разочарованием. А еще чувством вины, словно она могла что-то поменять, но не сделала этого.
Пару раз Шедоу бросала взгляд на Барни. Ей бы очень хотелось, чтобы он сейчас был рядом с ней. Но он молча убирал со стола, мыл посуду и, казалось, совсем не обращал на неё никакого внимания. Именно казалось, потому что потом он все же осторожно подошел и сел на противоположной стороне дивана. Копошился в руках, бросал на нее странные взгляды и снова молчал. Хотя Шейд ждала, что раз он вроде успокоился, то может скажет хоть что-то. Пыталась все еще сосредоточиться на чтении, но теперь это совсем выходило отвратительно. Так и сидела, тоже ничего не говоря, уставившись в одну точку, раз за разом перечитывая строчку о том, как в доме мамы собралось несколько поколений семьи Монтгомери, чтобы отпраздновать очередной юбилей старшей сестры.
Уловить промелькнувшую мысль до конца Шедоу не успела, потому что Барни наконец-то поднялся с дивана и подошел чуть ближе. Заговорил, но опять непонятно как-то. Разве она его держит? Наручников нет, цепи тоже — будь, как вольный ветер, кто мешает? Или она мешает?
Шейд подняла на Финча недоумевающий взгляд, смахнула ладонью слезы и вопросительно вскинула брови.
— Нет, не можешь. Это так не работает, Барни. — она отрицательно мотнула головой, потом выдохнула и отложила дневник в сторону, наполовину выбираясь из пледа. Дьявол, кто умудрился подсунуть в её жизнь загадку по имени Финч? Там же повышенный уровень сложности, а она не настолько умна. Может пора начинать разгадывать кроссворды? Поможет?
— Сядь пожалуйста, давай поговорим? Обещаю, три минуты, а дальше будешь делать что захочешь. — она протянула ему руку, притягивая его рядом с собой на диван. Села ближе так, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Зябко повела плечами. Дождь закончился, но солнце еще не вступило в свои права, и в доме было прохладно. — Что значит не получилось? Что у тебя не получилось? Быть рядом? Так получилось. Барни, быть рядом не означает находиться круглые сутки на расстоянии вытянутой руки. Это значит поддерживать другого человека тогда, когда ему плохо, больно или страшно. Или радостно. Потому что радостью тоже хочется делиться с кем-то. И ты не можешь перестать быть мне нужен только потому что об этом попросил. Ты можешь чинить карбюратор, быть на работе, переехать в другой штат, да хоть улететь на луну. Ничего не изменится. Ты столько раз был рядом, когда мне было плохо и больно. Я правда очень благодарна тебе за это.
Она улыбнулась, прижимая его ладонь к себе. Отпускать его чинить какой-то дурацкий карбюратор совершенно не хотелось.
— Барни, я признаю, что перегнула палку с этими дебильными молниями и угрозами. Но когда я злюсь, у меня совершенно перестает соображать голова. Все, что я говорю в такой момент можно делить на два, а лучше вообще не воспринимать всерьез. Просто это слишком сложная для меня тема сейчас. Не обижайся на меня, пожалуйста. — Шейд быстрым движением обняла Финча за шею и, подавшись вперед, быстро поцеловала. Потом отпустила и чуть отодвинулась в сторону, словно ни чего и не было. — Все. Мое время вышло. Не держу тебя больше. Ты можешь идти чинить свой карбюратор, но учти, там все еще сыро и холодно. А можешь остаться тут, со мной. Места хватит. Как ты сам захочешь.
Шедоу широким жестом распахнула плед. Потом вдруг вспомнила, потянулась к коробке и достала из шкатулки мамин медальон, оставленный ей.
— Смотри. — она открыла его, держа на вытянутой ладони и демонстрируя Финчу фотографию внутри. А потом попросила. — Поможешь застегнуть? Я сама не справилась.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Попытка не сломать мозг Финчу в очередной раз была благополучно провалена. Шедоу по его лицу видела, насколько сложным для него кажется все, что она говорит. Но как сделать так, чтобы он понимал — не понимала уже она. Ей казалось все это настолько простым и очевидным, что даже объяснять такое было странно. Но не для него. Барни воспринимал каждое сказанное ей слово абсолютно буквально. Попросила быть рядом? Значит хожу за тобой, как верный пес, а если так случилось, что расстояние между нами увеличилось чуть сильнее, то все, миссия провалена. Начинай с начала.
Шейд просто выдохнула, договорив. И услышав в ответ, что карбюратор отменяется и Барни остается с ней, улыбнулась. Потом он долго возился с замочком на медальоне, а она трогала пальцами шероховатую буковку на крышечке. Снова открывала его и смотрела на улыбающуюся маму. Шейд не носила украшений. Никаких. Кольца, браслеты, серьги и прочая мишура всегда лишь вызывали у нее чувство дискомфорта и какого-то постороннего мешающегося предмета. Но кулон с маминой фотографией таких чувств не вызывал, и ей нравилась его небольшая тяжесть на шее.
— Спасибо. — Шейд с интересом наблюдала за Финчем, копошащемся в одной из сумок.
— Барни, ты первый мужчина в моей жизни, кто хочет меня одеть, а не раздеть. Это так забавно. И мило. — Шейд послушно подставила руки, просовывая их в рукава уже знакомой ей кофты. Кажется, скоро она отвоюет себе её полностью и будет ходить вся такая нарядная. Правда соблазнить в ней явно получится только Финча. Может быть.
Шейд хихикала и дергала пяткой, пока он пытался растереть ей ноги и надеть на нее носки. Ну да, в носках она теперь особенно неотразима. Носки, трусы и кофта — модные новинки этого сезона. Шедоу, правда, за прочими новинками не следила никогда в жизни, ей на них начхать, но вот эти явно порвали бы лучшие подиумы Парижа.
— Ты прав. Я совсем не думала об этом в тот момент, когда это говорила. А это действительно очень страшно. — она села рядом, снова подбирая плед, потерлась щекой о его плечо. — Видишь, это не ты глупый. Это я глупая. Вечно ляпну что-то не подумав или не разобравшись. Привыкла так, что надо атаковать первой. Нападать сразу, чуть почуяв угрозу. А вот к тому, что есть люди, которые этой угрозы не несут, никак не привыкну. Вот.
Шедоу вздохнула, положив голову Барни на плечо, на секунду задумалась и, вдруг разулыбавшись, слегка отпрянула.
— Но-о-о. Знаешь, что у нас с тобой сейчас было? Ссора! А про ссоры есть в выданных тебе инструкциях, между прочим. Пункт... какой-то там, не помню. — Шейд вылезла из пледа и забралась на колени Финчу, обнимая его обеими руками за шею. — Ой, не ищи. Я и так все расскажу.
Она поерзала, устраиваясь поудобнее, запустила пальцы одной руки ему в волосы и приподняла бровь.
— Так вот. Если мальчик с девочкой ссорятся. Ну бывает. А потом мирятся. Вот как мы с тобой. То в качестве закрепления примирительного результата они кое-что делают. Хочешь фокус покажу? — Шейд слегка выгнулась назад, демонстрируя Барни ладони обеих рук. Покрутила ими, чуть засучила рукава кофты даже. Потом протянула правую руку ему за ухо и тут же вернула обратно, крутя между пальцев квадратик с презервативом. На этот раз в розовой упаковке. — Вуаля! Магия!

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

— Не зря же я ведьма. — хмыкнула Шейд, снова обнимая Финча за шею. — Должна же от этого быть хоть какая-то практическая польза. Но это просто ловкость рук. Но вот такую способность я бы точно хотела иметь. Нет нигде обменного пункта для ведьм, ты случайно не знаешь?
Она рассмеялась, но только продолжение его фразы Шедоу не понравилось совершенно. Нет, она не против разнообразия в постели и легкие нотки БДСМ совсем не плохи. Но явно не для человека, который сегодня первый раз занимался сексом. Как-то не очень хотелось так быстро перескакивать на середину учебника, особенно учитывая тот факт, что у Финча с телесными взаимодействиями было все не очень здоро́во.
— Барни, мне категорически не нравится слово наказание. Мы же не в детском саду, чтобы я поставила тебя в угол за плохое поведение. Нет, если тебе нравится, когда тебя наказывают, бьют там или еще что-то, ты скажи. Может у тебя фетиши такие. Я же не знаю. В сексе люди творят разное, многие испытывают от этого удовольствие. Но вот что-то мне подсказывает, что ты совсем не про это. М? — Шедоу вопросительно подняла брови. — Просто ты не первый раз говоришь о таком. И мне кажется это очень странным. Особенно в том, что ты ждешь чего-то подобного от меня. 
Она вздохнула и улыбнулась, потрепав его за волосы.
— Но вообще да, загладить вину определенно надо. Давай думать логически. Вот у тебя на коленях сидит женщина в очень сексуальной кофте и трусах. И уходить никуда не собирается. Что можно сделать, чтобы загладить перед ней вину? Например... — Шейд взяла ладонь Барни и привычным жестом стала загибать его пальцы. — Целовать, обнимать, трогать... вариантов там масса. Но учти, если ты поссоришься с какой-нибудь Новак, это не сработает.
Она расхохоталась, разжала пальцы Финча и положила его руку себе на грудь. Потом повертела перед глазами упаковку с презервативом, разглядывая её.
— Этот? Да, кажется с клубникой. С вишней я бы не купила, я её не люблю. И он не только с запахом, но еще и со вкусом. Но нет, есть его полностью не надо. А вот удовольствие друг другу можно доставлять самыми разными способами. Ты познакомился только с одним. Пока. — Шедоу осторожно опустила ладонь, касаясь паха Финча, провела пальцами по внутренней стороне его бедра. Остановилась, внимательно следя за реакцией. Улыбнулась. — Объяснять это долго и скучно. Но я могу показать, если ты хочешь.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

— Покажу. И даже научу. Но потом. Будешь веселить своих клиентов, доставая предметы из разных мест. Им понравится. — Шейд подмигнула, улыбаясь. Потом хмыкнула, качая головой. — Ты не представляешь сколько всего разного странного, даже для меня, люди любят в сексе. Знала я одного парня, который с ума сходил по деревьям. Ни одна женщина его так не возбуждала, как какая-нибудь сосна. Это был его фетиш.
Она пожала плечами, ближе прижимаясь к Финчу и целуя его в нос. Рассказывать ему обо всех странностях этого долбанного мира лучше не стоило. Ну или хотя бы надо было делать это постепенно. Вон насколько буквально он все воспринимает.
— Во-первых, мы выяснили, что виноват не только ты, но я тоже повела себя неправильно. Во-вторых, я не судья, чтобы определять кому-то меру вины и наказания. И в-третьих, чаще всего достаточно просто извиниться и стараться больше так не делать. И это самое сложное, поверь мне.
Она порывисто вздохнула, чувствуя, как Барни запустил руки ей под кофту и по коже от удовольствия пробежали мурашки. Еще раз провела ладонью по его паху, внимательно заглядывая ему в глаза. Было любопытно, насколько далеко пустят её в этот раз. Судя по нескончаемому потоку вопросов, перемежающемуся с таким же потоком поцелуев, от которых Шейд блаженно жмурилась, в голове Барни стало лишь немногим меньше каши, чем было до их первого сближения на берегу. Ну что же, ей нравилась её сегодняшняя роль. А из Финча выходил отличный ученик.
— Я повторю еще раз. Мне нравится быть с тобой, Барни. — Шедоу обхватила его лицо обеими ладонями и периодически прерывала каждую сказанную фразу поцелуем. — Я не обижаюсь на тебя, честное слово.
Она чуть отстранилась от него, скидывая с себя кофту и стаскивая через голову футболку. Отбросила их куда-то назад на диван и вернулась в объятия Финча, но лишь затем, чтобы снова поцеловать его в губы и прошептать:
— И нет, мне не противно ничего, что связано с тобой. Особенно то, что я сейчас собираюсь сделать.
Она улыбнулась, снова опуская ладонь вниз и нащупывая пальцами ширинку на брюках Финча. В отличие от вечной проблемы мужской части населения, которая с трудом справлялась с крючками на бюстгальтерах, у Шейд сложностей с тем, чтобы расстегнуть брюки Барни не возникло. Правда для того, чтобы стянуть их с него вниз вместе с трусами пришлось выбираться из его рук и слезать.
— Хочу показать тебе, зачем же все-таки он нужен с клубничным вкусом. — рассмеялась Шедоу, опять демонстрируя блестящий квадратик на ладони и вклиниваясь между ног Финча, осторожно опускаясь на пол. Сражаться с презервативом долго не пришлось. То, что она вызывает у Барни неподдельное желание было видно невооруженным глазом, а уж стоило ей коснуться его члена пальцами, как она побоялась, что до непосредственной демонстрации дело даже не дойдет. Но было бы и странно ожидать от человека, который терпел без женского внимания всю свою жизнь, что он как герой-любовник лучших дамских романов будет держаться на коне много часов подряд.
Клубничный вкус презерватива на деле оказался так себе, куда приятнее было видеть затуманенный удовольствием и удивлением взгляд Барни, когда до него наконец-то дошло зачем этот вкус, собственно, и был нужен. Но сбегать от нее было уже слишком поздно. Шедоу обхватила одной рукой его бедро, другой помогала себе. В этот раз процесс удалось слегка растянуть за счет того, что она могла хоть что-то контролировать. Но недолго. И она лишь довольно улыбнулась, когда почувствовала, как тело Барни сначала напряглось, а потом отозвалось под пальцами пульсацией и чуть дальше расслаблением. Он повалился на диван, а Шедоу, забравшись следом, прижалась к нему, упираясь подбородком в грудь.
— Кажется, у меня есть еще вкус яблока и персика. — рассмеялась она, хитро прищурившись.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

День шел своим чередом. Барни, внезапно, оказался не таким уж занудой, особенно если не касаться каких-то тем, по которым он мог прочитать лекцию. Поэтому Шейд трындела о всяком-разном, вспоминала какие-то забавные истории, рассказывала о своих коллегах по работе, которых за всю её жизнь сменилось немало и, в целом, впервые за последнее время так много болтала.
Когда на улице стемнело, она вдруг осознала, что хочет курить. И за весь день до этого ни разу не вспомнила о сигаретах. Барни вышел на улицу вместе с ней, с неизменной кофтой в руках. Шейд только хмыкнула, когда он снова накинул её ей на плечи, обнимая. Пора уже было смириться, что это теперь часть её гардероба.
— Мне с тобой тоже. — улыбнулась она, с некоторым удивлением поглядывая на разомлевшего Финча.
Потом, когда уже все остальные дела были переделаны, а на улице, кажется, опять занималась непогода, Шедоу снова решилась заглянуть в коробку. Её тянуло к ней, несмотря на то, что каждый раз видя мамину фотографию или строчки, написанные её красивым и аккуратным почерком, в груди все сжималось от тоски и глаза начинало щипать, как бы она не старалась проморгаться. Но рядом был Барни и от этого почему-то становилось чуточку спокойнее. Хотя в этот раз он вдруг решил задать такой вопрос, которого Шедоу от него никак не ожидала.
— Мама? — она оторвала рассеянный взгляд от страницы и внимательно посмотрела на Финча. Ей почему-то казалось, что он достаточно равнодушно относится к смерти своих родителей. Как тогда говорил ей про аварию и то, почему его забрала к себе Присцилла, но совершенно никак не отреагировал на её сочувствие. А оказывается нет. Может просто такими вещами не делятся с посторонними людьми. — Это что-то очень теплое. Здесь, внутри. А еще кажется, что ты защищен от всего мира и сможешь сделать все-все, любую, даже самую безумную вещь. Потому что даже если ты не справишься у тебя все равно есть место, где тебя любят и ждут. Не за то что ты какой-то особенный или крутой, а просто потому что ты это ты. И ты есть. И больше ничего не надо.
Шейд смахнула со щеки предательскую слезу и, отложив мамин дневник, подвинулась к Барни, обнимая его за руку.
— Конечно у тебя была мама, и я уверена, что она очень сильно тебя любила. И любит. Где бы она ни была сейчас. — она судорожно втянула носом воздух, пытаясь проглотить ком, вставший в горле. Задумалась на секунду. — Знаешь, мне иногда кажется, что я начинаю забывать мамин образ. Её лицо, звук её голоса, прикосновения. Словно ускользает из памяти, и становится очень страшно, потому что я не хочу забывать. Но потом что-то происходит, совершенно незаметное и незначительное будто бы, я слышу какой-то запах, звук, мелодию, вижу знакомое место или еще что-то, и память возвращает мне её. Я думаю и у тебя есть такое, просто ты был маленький и мамин образ стерся чуть сильнее. Но он все равно есть у тебя.
Шейд огляделась, рассматривая обстановку их маленького временного пристанища. Улыбнулась. Ощущалось очень странно сейчас, потому что таких разговоров о маме она не вела ни с кем и никогда. И всегда казалось, что это будет слишком больно. Но сейчас боли не было, была грусть и внезапное желание поделиться с Финчем тем, чем она раньше не собиралась делиться ни за что. Шедоу положила голову ему на плечо, обхватывая его ладонь своими пальцами и продолжила:
— Знаешь, почему мне так хотелось сюда приехать? Потому что это место ассоциируется у меня с самым счастливым воспоминанием из детства. Мама всегда много работала, а я всегда скучала по ней и мне всегда было мало того времени, что мы проводили вместе. Но однажды случилось чудо и она взяла несколько дней выходных. Мы сорвались с места совершенно неожиданно. Приехали вот к такому же озеру, сняли домик и целую неделю занимались ничегонеделанием. — Шейд рассмеялась, громко шмыгнув носом. — Мы гуляли, купались, катались на велосипедах, ели жутко вредную еду и болтали обо всем на свете. Я тогда внезапно обнаружила, что мама, которая так редко интересовалась моей учебой, оказывается знает всех моих одноклассников и вообще все, что происходит в моей жизни. Как ей это удавалось для меня до сих пор остается загадкой. Но эта поездка была, наверное, самым лучшим, что случалось со мной в жизни. Мне тогда было десять лет. И с тех пор я ни разу не приезжала отдыхать на озеро. Боялась испортить то воспоминание. До сегодняшнего дня. Я и сегодня боялась, правда. Что будет слишком тяжело и я все испорчу. Но мне хорошо.
Шейд вытянула шею, целуя Барни в щеку.
— А у тебя есть какие-то счастливые воспоминания?

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Барни, кажется, совершенно не разделял уверенности Шедоу в том, что у него есть воспоминания о маме. Но раз он спрашивал, значит ему хотелось, чтобы они были. Просто так такие вопросы не задают. Но как ему в этом помочь, что сказать и чем утешить Шедоу совершенно не представляла. Она и со своими-то тараканами справлялась с трудом, только-только позволяя себе хоть что-то чувствовать, а тут... Поэтому все, что она могла сделать, это сильнее обнять и быть рядом. Он же делал это для неё и вот, кажется, наступила её очередь.
— Я бы хотела их увидеть, твоих родителей. Покажешь как-нибудь? Если, конечно, ты не против, ладно? — Шейд вздохнула. Тема была сложная, но от того, что можно было разделить её с кем-то внезапно становилось чуточку легче. — Я понимаю. Ты просто был слишком маленький. Но если тебе правда нравится, когда я говорю о своей маме, то я буду рассказывать иногда. У меня накопилось много воспоминаний. Знаешь, я за эти семь лет, что мамы нет, никогда и ни с кем о ней не говорила. Даже сама с собой редко. Мне казалось, что меня разорвет от боли. Ты первый, кому я рассказываю что-то про неё. И мне кажется, что ты единственный, кто может это понять.
Шедоу замолчала, задумчиво рисуя пальцем какие-то узоры на ладони Барни. Стоило ей разрешить себе думать о маме, как воспоминания бурным потоком хлынули со всех сторон. Было очень сложно не захлебнуться в них, поэтому она цеплялась за Финча и за возможность думать в эту минуту не только о себе.
— Совсем-совсем? — переспросила Шейд и улыбнулась, услышав продолжение ответа. — Ну да, сегодняшняя поездка тоже останется для меня счастливым воспоминанием. Но все же...
Чуть нахмурившись и закусив губу, в размышлениях, Шедоу поймала себя на мысли, что может и не стоит тогда ворошить прошлое Барни? Учитывая, что она знает с кем ему пришлось прожить большую часть жизни. Она знает, что Присцилла была той еще сукой, а еще увидела сегодня страшные шрамы, которые покрывали все тело Финча. Ну не вяжется все это с самим понятием счастья. И все-таки не может человек прожить до такого возраста и ни разу не быть счастливым. Ну странно это.
— Ну да, во взрослом возрасте со счастьем всегда туго. Дела, работа, проблемы вечные. Некогда просто. — поморщилась Шейд, усмехнувшись. — Но в детстве, например, многое кажется счастьем, даже сущие глупости. Ты знаешь, как я отношусь к Присцилле, но как бы там ни было, она твоя бабушка, она тебя воспитала и ты сам говорил, что благодарен ей за это. Наверняка у вас были какие-то счастливые моменты. Счастье, это же не обязательно что-то глобальное и большое. Это может быть любая мелочь, которая с первого взгляда кажется совсем незначительной, а если вдуматься, то вырастает во что-то очень светлое и теплое. Например, моя мама каждый раз когда я болела, приходила вечером ко мне с чашкой горячего шоколадного молока и моей любимой книгой про пиратов. Ну какое может быть счастье в шоколадном молоке? А такого вкусного я с тех пор больше не пила.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Вместо счастливых моментов Барни внезапно перешел в категорию воспоминаний под названием «треш». Нет, Шедоу, конечно, не строила иллюзий о том, что Финч, не особо разбирающийся ни в человеческих отношениях, ни в обычных эмоциях и реакциях, внезапно вспомнит счастливые походы в цирк или хотя бы вкусную индейку на день Благодарения. Но звучала уж совсем какая-то откровенная жесть. Впрочем, во всей этой жести помимо него фигурировало еще одно лицо — Присцилла. И это слегка объясняло происходящее. Но очень слегка, потому что Шедоу только усилием воли заставила себя не выпустить руку Барни и не потрясти его за плечи с криком: «Да что ты, черт побери, такое несешь?!»
— Так, ну теперь я хотя бы понимаю почему Скварчалуппи тебя не любит. — констатировала она после недолгого размышления, привычно не сдержав смешок на фамилии бывшего работодателя. — Ну допустим, он мудак — это факт, и твоя бабка об этом знала. Но прям не добил? Она так сказала? А были те, кого добил, а?
Она поежилась, потому что от второго признания стало куда больше неуютно. Захотелось немедленно вытереть слезы и пойти умыться, потому что ей совсем не понравилось то, как об этом отозвался Финч. Не важно в контексте своей бабки или нет.
— Барни, ты говоришь ужасные вещи. Тебе нравится когда люди от тебя зависят? — Шейд слегка отодвинулась для того, чтобы заглянуть ему в глаза и невольно провела ладонью по щеке. — Получается если я доверилась тебе, рассказывая про маму и позволила себе слабость, ты сразу ставишь на мне клеймо собственности? Не хочу даже думать, что это так.
Шедоу обеими руками растерла лицо, разгоняя кровь, потому что Финч в этот момент встал и зачем-то пошел к пиджаку. Как оказалось ради газетной вырезки, которая все это время была вместе с ним. Правильно. Шейд вот тоже стало немного легче, когда у неё появился кулон с фотографией мамы. До этого она считала, что носить с собой такие яркие воспоминания будет очень непросто, словно каждый раз бередить чуть зажившую рану. Поэтому просто знала, что мамины фотографии есть где-то там, сначала в Питтсбурге, потом в коробке за дверью. Но оказалось, что не больно, а наоборот - тепло и уютно стало в этот момент, когда она надела на себя кулон. Шедоу потрогала его шершавую поверхность кончиками пальцев и слегка улыбнулась.
Барни в этот момент тоже радостно заулыбался, но снова воспоминание его выглядело... странно. Как можно быть счастливым от того, что ты потерялся? Хотя, если ты потерялся от Присциллы, то, наверное, вполне себе реально. Впрочем, продолжение рассказа расставило все на свои места.
— Ну вот видишь, — улыбнулась Шедоу ему в ответ. — это действительно похоже на счастье. Дай угадаю, эта чудо-кукла стала началом твоей коллекции? Неужели и в нее ты поселил какого-то призрака?
Последнюю фразу Шедоу договаривала уже без особого интереса, потому что куклы Барни по-прежнему вызывали у нее мурашки, пробегающие по позвоночнику. И думать о них не хотелось. Куда интереснее было разглядеть фотографию его родителей, которую он развернул перед ней. На первый взгляд обычная семья. Муж и жена. Молодые, счастливые, явно не планировавшие закончить свою жизнь так рано. Почему-то для таких скорбных заметок всегда берут фотографию на которой люди максимально далеки от того, что произошло. Будто бы для большего контраста.
— Красивые. — кивнула Шедоу, внимательно вглядываясь в черты лица каждого, но абсолютно не различая там ничего схожего с Барни. Но расстраивать его не хотелось. — Мне кажется, что в тебе есть что-то и от мамы и от папы. Может просто на оригинале фотографии это было бы чуть сильнее видно.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?