Шедоу не спеша шла по вечернему Дэдвуду, пытаясь привести мысли в порядок. Отправляясь в больницу к Эмили она планировала выяснить что-то о женщине, у которой внезапно обнаружились схожие с ней способности, а возвращалась теперь в полном раздрае чувств. Всю полученную информацию было трудно не то что переварить, а даже вместить в голову. Похищенный брат, сестра-близнец, старые фотографии и злобный шериф, покрывающий похитителей. Все это больше походило на какой-то старый индийский фильм, нежели на ситуацию, которая реально могла бы произойти в жизни.
Нет, Шедоу даже обрадовалась поначалу, как-то совершенно преждевременно, конечно, но это было сложно проконтролировать. Она ненавидела Присциллу, не только за то, что та пыталась её убить, но и за то, что она сделала с Финчем. И делала до сих пор. И ей всем сердцем хотелось поверить, что эта злобная тварь не имеет к Барни никакого отношения. И пусть сейчас, так поздно, но он может обрести что-то другое, настоящее. Сестру, и даже живую, хоть и не осознающую происходящее маму.
Вот только странностей и несостыковок во всем этом было слишком много, чтобы вот так оказаться правдой. Например возраст Финча, который явно не дотягивал до того, который назвала Эмили. Шедоу, конечно, имела такой себе глазомер, но ошибиться можно в паре-тройке лет. Целых десять это, как ни крути, слишком много. А Барни она успела разглядеть достаточно и со всех сторон. На сорок лет он не выглядел ну никак. Хотя Янг была права, надо просто прийти домой, задать все интересующие её вопросы непосредственно по прямому адресу, попросить у Финча его ID-карту, ту самую, с которой сравнивала фотографии Эмили, убедиться, что все это просто банальное совпадение и не больше и успокоиться. Уверенности в том, что даже окажись это все правдой, Барни бы с радостью принял эту информацию, не было совершенно. Скорее уж наоборот, учитывая что произошло с Эмили, стоило ей заговорить о таком. Интересно, Присцилла с момента их последней встречи в прозекторской вела себя на удивление тихо и больше не пыталась нападать на Шейд. Она даже расслабилась слегка, решив, что бабка признала в ней сильную соперницу, которая ей не по зубам. Но кто знает что будет, если она пристанет к Финчу с такими разговорами. Не хотелось бы закончить в больничке, как Янг. А значит надо быть осторожнее.
Шедоу поднялась в квартиру и, открыв дверь, прислушалась. Барни что-то ремонтировал, судя по звукам. Ну да, типичное его состояние в последние месяцы. В его комнату Шейд заходила всегда с опаской, периодически ловя флешбеки о сгоревших куклах, лежащих на полу. И пусть сейчас их здесь не было, Финч готовил для них какие-то совершенно особенные полки, поэтому даже при наличие у Шейд собственной куклы-убежища, вид прочих, особенно в таких количествах, она не переносила по-прежнему. А значит так вольготно разгуливать по комнате Барни ей явно осталось недолго.
— Привет. — она чмокнула его в макушку и присела на кровать рядом, внимательно разглядывая застекленные полочки, которые постепенно покрывали стену. Что-то они ей напоминали, но каждый раз образ ускользал. — Вот и я. Как видишь живая и здоровая. Никто меня не съел.
Она хмыкнула, потом осторожно взяла Барни за руку, отвлекая от его занятия и переключая внимание на себя.
— Я разговаривала с Эмили Янг. Знаю, тебе это не нравится, ну прости. Я не могла не поговорить с ней. Барни, можно задать тебе вопрос? Не знаю, почему мне не приходило в голову спросить это раньше... но сколько тебе лет?

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

— Сколько? — переспросила Шедоу, удивленно заморгав. Чуть было не ляпнула что-то в духе: «ты точно уверен?», но вовремя спохватилась, прикусив язычок. Ну конечно точно, как же еще. Но серьезно? Сорок два? Откуда такая цифра? Может он действительно купается в крови младенцев по утрам? Или хранит в одном из холодильников прозекторской ведро молодильных яблок? Ну с него станется же.
Шейд поняла, что слишком сильно зависла только тогда, когда встретилась взглядом с Барни и он начал оправдываться. Мда, неловко вышло. И дело явно не в худобе, ну или не только в ней. Финч же в некоторых моментах сущий ребенок. Такое и от тридцатилетнего странно ощущается, но в сорок два? И вот снова она залипла разглядывая его. Что нового она пыталась рассмотреть? Кроме того, что он бледный и измученный недавними событиями. Пришлось мотнуть головой и почесать нос, чтобы хоть немного прийти в себя.
— Нет, я не считаю что ты врешь. Зачем тебе это надо. Я тебе верю. Просто да... это немного удивительно. Я действительно думала, что тебе гораздо меньше. Ты не обижайся только, ладно? — Шедоу кашлянула, отводя взгляд в сторону. Получалось, что Эмили все равно ошиблась, но немного в другую сторону. И как это классифицировать? Возраст не совпадает, но не то что бы критично. Ладно. Было еще несколько деталей, которые ей хотелось проверить до того, как она выдаст окончательный вердикт и наконец признается себе, что зря понадеялась на то, что в жизни Финча могут случиться какие-то хорошие перемены.
— Ты выглядишь уставшим. Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Барни, ты еще вчера торчал в тюрячке, может не стоит так быстро нагружать себя работой? — она погладила его ладонью по плечу. Вдруг подумалось, что он может решить, будто его возраст изменит что-то в её отношении к нему. Да, она пиздец как охренела от такой интересной детали, но явно не настолько, чтобы бежать отсюда сломя голову. Но стало вдруг любопытно, а чего еще она не знает о Барни. — Может ну их, эти полки? Пойдем в гостиную, включим какой-нибудь дурацкий фильм и просто посмотрим его вместе? Ну или поболтаем. Отдохнем, а?
Шедоу обняла его обеими руками и чмокнула в щеку. Разговоры она, конечно, хотела вести интересные, поэтому немного умиротворения и релакса явно не повредило бы.
— Мне не нужны твои права. — все же решилась Шейд. — Но слушай, я разговаривала с Эмили. Она мне много что рассказала. Всякого разного. Странного. А кто такой этот Гранд? Никогда о нем раньше не слышала вроде бы. Вы давно с ним знакомы?
Она вздохнула и добавила:
— А еще я так поняла, что весь сыр-бор разгорелся из-за твоей детской ID-карты? А она у тебя? Просто очень любопытно на нее посмотреть, если ты, конечно, не против.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Ну точно, двадцать шесть. Как это в духе Шедоу — забыть про собственный день рождения. Впрочем, праздновать его она все равно не собиралась, так что разницы никакой. Надо просто запомнить новую цифру, а дела сейчас есть куда важнее. Например Финч, старательно скрывающий от нее свое состояние. Можно подумать, что она не видела его вчера, в том виде, в котором он вышел из камеры. Ага, сидел он там просто, отдыхал. Как есть — курорт на берегу океана. А фингал под глазом ему рыбки поставили.
— Барни, я просто за тебя волнуюсь. Мне не все равно. Но если ты говоришь, что в порядке, значит так и есть. — Шейд вздохнула, попытавшись не сильно буравить взглядом синеву на лице Финча, которую он так старательно скрывал под слоем косметики. — Это нужно мне скорее. Надо действительно начать тренироваться, а то путешествия по куклам отбирают слишком много сил. Вот и сейчас я их переоценила и очень устала. И просто прошу тебя побыть рядом, ладно?
Вроде уговорила, потому что Барни встал, отложив в сторону молоток. Но вот её разговор про Эмили ему явно не понравился сразу же, хотя Шейд еще ничего толком и не сказала. Зато узнала про этого Гранда. Надо же, каков благодетель. С чего бы вдруг шерифу, человеку явно занятому делами куда более насущными, помогать бабке Финча, а потом и ему самому? А потом тащить сюда Эмили и предъявлять ей якобы давно утерянного брата. Он знал? Или сопоставил факты и догадался? Но факты не сопоставляются. Возраст не сходится уже, как минимум. И как же выпросить у Барни эту чертову карту?
— Нет, я не... — Шейд не удалось закончить начатую фразу. Барни распалялся все сильнее, пытаясь доказать ей, что не имеет никакого отношения к Эмили и её похищенному брату. У Шедоу внутри вдруг остро сжалось все, глядя на него такого, растерянного и озлобленного. Да и не удивительно. Если представить себя на месте Финча, то ситуация, конечно, пиздец полнейший. Жил себе человек, как мог, спокойно. Вон сколько лет жил. Никого не трогал. А тут приходит какая-то посторонняя женщина и утверждает что он не он, а совершенно кто-то другой. И жизнь то он живет чужую, не свою. И даже имя у него ненастоящее. И пусть если предположить, что все это правда, принять такое даже обычному человеку крайне тяжело и сложно, а уж Финчу и тем более. И как тут не почувствовать себя одиноким?
— Эй-эй, я тебе верю, слышишь? — Шедоу шагнула вперед и обняла его крепко-крепко. Он весь дрожал: то ли от злости, то ли от переизбытка эмоций. Но она крайне редко видела его таким, практически никогда. И становилось страшно. — Ты Барни, конечно Барни. И я не дам никому тебя украсть, обещаю. Я всегда буду на твоей стороне. Кто бы там что ни говорил.
Она чуть отлипла от него, пытаясь заглянуть в глаза. Потом осмотрелась. Ладно, хрен с ней с гостиной. Шейд, конечно, чувствовала себя в этой комнате максимально некомфортно, но что не сделаешь ради... Барни. Шедоу выпустила его из объятий и забралась на кровать, бросая подушку себе на колени. Протянула Финчу руку.
— Иди сюда. Полежи. Я с тобой и буду с тобой. Никакая Эмили Янг сюда не придет. Честное слово. Если ты захочешь знать, я расскажу тебе все-все, что она мне сказала. Но верю я только тебе.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Не сработало. Почему она вообще решила, что с Финчем можно вести себя так, как с маленьким ребенком? Ему, как выяснилось, давно не пять лет. Да и откуда Шедоу знать что-то о детях? В общем, она явно накосячила и сделала что-то не то, потому что ей не дали даже слова вставить. И в целом он был прав, она действительно перепроверяла. И все получилось очень глупо и неправильно.
— Барни, подожди, пожалуйста! — Шейд отшвырнула подушку в сторону и, вскочив с кровати, бросилась в коридор следом за Финчем. Она понятия не имела зачем он куда-то пошел, и от непонимания этого внутри все сжималось страхом.
— Да послушай меня, ну пожалуйста. — она обогнала его возле двери и схватила за руки, крепко сжимая их в ладонях. — Прости меня, Барни. Ты был прав, я действительно засомневалась. Но я правда ходила к Эмили не за этим. Я действительно хотела понять каким образом у нее получилось спрятаться в куклу. В мою куклу, Барни. Ты же понимаешь, что если она ведьма, то лучше об этом знать? 
Шейд глубоко вздохнула и, выпустив руки Финча, сделала шаг назад, опуская голову.
— Я не должна сомневаться, но засомневалась. Я живой человек, Барни. Я не могу контролировать свои чувства. Вот только сомневалась я не в тебе, а в её словах, понимаешь. Она говорила так уверенно, приводила доводы, рассказывала о своих родителях, которые положили жизнь на то, чтобы найти пропавшего сына, что я на секунду поверила ей. Я на секунду представила, что у тебя может быть семья, понимаешь. Мама. Сестра. Люди, которые все это время любили своего сына и брата, не важно где бы он ни был и что бы с ним не стало.
Шейд судорожно втянула носом воздух, все еще не смотря на Барни. На полу кляксой растекалась прозрачная капелька, и она сосредоточенно разглядывала её.
— Прости меня, Барни. Я совершенно не подумала в этот момент о тебе и твоих чувствах. Это я глупая, как видишь. Я эгоистка. Я всегда думаю только о себе. Я решила, что моего желания достаточно. — она вздохнула и, наконец, подняла глаза. Осторожно, до ужаса боясь увидеть на лице Финча что-то вроде неприязни или ненависти. — Я поэтому и попросила твою карточку, и спросила твой возраст. Я хотела убедиться, что Эмили ошиблась. Потому что я плохо верю в такие совпадения, как бы сильно я не хотела в них верить. Но для меня ты это ты. Мне не важно как тебя зовут и сколько тебе лет. Мне важно просто что ты рядом и все.
Шейд шмыгнула носом, тряхнув головой и смахивая слезы, почему-то струйкой бежавшие по щекам. Она злилась на себя, она совершенно не понимала как себя вести, но зачем-то вечно лезла помогать там, где её не просили. И все равно, как бы она не пыталась убедить Барни и саму себя, червячок сомнения копошился где-то внутри. Но его очень быстро заглушило очередной волной страха.
— Я не должна была врать тебе, Барни, не должна. Это не ты, это я вечно все порчу и делаю не так. Прости меня. Мне очень страшно даже от одной только мысли, что ты можешь меня возненавидеть.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?

Барни не понимал того, что она пыталась ему объяснить. А Шейд не понимала как это сделать. Вот так и стояли они в коридоре, прислонившись каждый к своей стене и пытаясь хоть немного разобраться в той каше, что творилась в их головах. Шедоу хмурилась и кусала губы, иногда шмыгая носом. Слова Финча откликались внутри какой-то теплотой с примесью раздражения. Правда раздражение её было направлено на саму себя, потому что она чувствовала, что делает что-то не то, но никак не могла уловить что. 
— Нет, Барни, все совсем не так. — наконец подала она голос. — Ты просто смешал все вместе, а это совершенно разные вещи. Я здесь с тобой, потому что я тоже хочу быть рядом. Просто потому что ты это ты. Ты уже такой, понимаешь? Не нужно ничего угадывать, что-то менять или становиться кем-то другим. Да и как это возможно? И зачем? И когда я говорю, что ты мне нравишься, я тебе не вру. И мне абсолютно не важно сколько тебе лет, есть ли у тебя мама или, например, то, что ты разговариваешь с призраками. Это вот совсем никак не меняет моего отношения к тебе. Да черт возьми, я живу здесь полгода, Барни. Шесть месяцев! Из них почти четыре мы вместе спим. Знаешь сколько раз за это время я хотела как обычно все бросить и уехать? Просто потому что привыкла так делать всегда? Ни разу! И этот факт вызывает у меня гораздо большее удивление, чем существование привидений и ведьм. Но я говорю совсем про другое.
Шедоу выдохнула и растерла лицо руками, пытаясь облечь мысли хоть в какие-то более-менее понятные слова. Чувствовала, как в висках начинает неприятно царапать, а к горлу подкатывает тошнота. Явно первые признаки мигрени. Сейчас бы принять прохладный душ и лечь в полной темноте, не думая ни о чем. Тогда еще был бы какой-то шанс. Но не сегодня, точно не сегодня.   
— Послушай, то что в твоей жизни была Присцилла уже не отнять. То, что она тебя вырастила и то, что ты её любишь — не отнять тоже. И здесь совершенно не имеет значения как я к ней отношусь. Это твои чувства. Их никто не имеет права оспаривать или забирать или считать чем-то неправильным. Особенно я. Да я бы никогда и не попросила тебя перестать её любить.
Шейд подалась было вперед, ей хотелось взять Барни за руку, но он так же отошел от нее и она не решилась, просто вздохнула и снова прислонилась к стене спиной.
— И даже если мы представим, просто представим, что где-то существует еще одна твоя семья, почему ты считаешь, что это должно что-то кардинально поменять? Почему ты думаешь, что из-за этого ты автоматически перестанешь быть собой? Нет. Такого не произойдет. Ты все равно останешься Барни Финчем. И это твое право решать что сделать и как поступить.
Шедоу опустила плечи и отвела взгляд, задумавшись. Потом заговорила снова:
— Я вот никогда не знала своего отца. Мама почти ничего не рассказывала о нем, а других мужчин в её жизни больше не было. Я не знаю хороший он или плохой, бросил ли он нас сам или мама не рассказала ему о том, что беременна. В детстве я думала, что он умер, как наш сосед, дядя Генри. Он подавился сливой. Я почему-то решила, что мой папа тоже чем-то подавился и умер. Но мама однажды сказала, что он жив. И это единственное, чего мне удалось от нее добиться. Сначала я недолго обижалась, потом придумала себе историю про супергероя, улетевшего спасать планету, а потом мне стало плевать. Совершенно плевать. Он никогда не думал о нас, так почему о нем должна была думать я? — Шедоу пожала плечами. — Но если бы вдруг сейчас в моей жизни появился человек, который назвался бы моим отцом, я бы дала ему шанс. Хотя бы объяснить мне где он был столько лет и почему не хотел нас видеть? А уж потом я бы решила что мне делать с тем, что он скажет — позволить ему остаться в моей жизни или плюнуть ему в рожу и послать туда откуда он явился.
Шейд помассировала виски, прикрывая глаза.
— И у тебя есть такое право, понимаешь? Знать правду. Но решать самому что с этой правдой делать. При этом ты же ничего не теряешь. Эмили могла что-то напутать, и её история вообще не имеет к тебе никакого отношения. Тогда ты сделаешь доброе дело не позволив ей до конца жизни жить в сомнениях. А если случится так, что она окажется права, у тебя всегда будет выбор. При этом никто не отнимает твою жизнь, Барни. Но в ней может появиться что-то новое. Я же тоже когда-то появилась в твоей жизни и раздражала тебя, помнишь? — Шейд улыбнулась, качая головой. — А теперь ты говоришь, что хочешь быть со мной рядом, хотя я совершенно не изменилась с нашей первой встречи.

Подпись автора

О'кей, Google. Как отличить принца на белом коне от всадника Апокалипсиса?